Личное дело
Шрифт:
Он и сегодня страну из болота вытащит. И по большому счёту я в этом не сомневаюсь.
ОХОТА НА БУТЫЛКИ
Сейчас каждый человек России живёт в неественном режиме - в режиме огромных нервно-психических перегрузок, ничем не оправданных, искусственно созданных. И каждый ищет сам для себя такой способ, который позволяет выйти человеку из стресса, сбросить накопившуюся душевную усталость. У меня это так: разуешься, босиком пройдёшь по земле - всё сразу отпускает. А уж если к ручью прийти - поклониться ему, прикоснуться, напиться: ощутить через это вечную чистоту природы и этим очистить себя от мирской суеты.
К ручью именно прикасаться надо. Я люблю слово "прикосновение". Руки к руке. К ручью... Кланяться воде надо. А не сосать, стоя,
Меня спрашивают иногда: "А правда, что актёров в институте специально целоваться учат?". Это - абсолютная правда. Как же иначе, если ты в стопятидесятый раз играешь спектакль, но пылкость чувств и их выражений должна быть свежей? Это всё техника. Мы поцелуи на этюдах отрабатывали со сжатыми губами, но на вид весьма правдоподобно. (Это же как удар кулаком совершенно не обязательно, обладая нужной техникой, по-настоящему бить морду другому актёру, чтобы зрители поверили в удар). Наше искусство отражает наше понимание любви - не чьё-то, привозное, которое становится уже на экранах стандартным. Где жадно хватают всё, что под руку подвернётся, - это не любовь: там нет высоты переживания. И это всё русской душе не только не свойственно, но противопоказано, как уродство. Неизуродованная душа нашего человека сама такое искусство отторгнет и не примет... Другая у нас культура. Потому и искусство у нас - другое.
И в песне - я не столько пою, сколько прикасаюсь к ней... Это - ещё один способ у меня отдохнуть душой: взять гитару. Сам не сочиняю. И хочется, но попробовал раза два - ничего толкового не получается. Бог не дал мне такого таланта - ни стихов создавать, ни музыки. Но очень люблю народную музыку, романсы, цыганские напевы и, конечно же, казачьи песни.
Нотной грамоты не знаю. Владею максимум пятью аккордами. Но этого достаточно, чтобы аккомпанировать себе на концертах..
А отдыхать душой от работы, от всего трудного и тяжёлого, что с нами происходит, - умение важное. И наверно, мы его недооцениваем. Во многом причину пьянства я объясняю тем, что перенапрягается наш человек. Слишком долго и отчаянно пережигает он себя, когда, почти безрезультатно, борется за право на существование. А возможности такой, существовать, ему почти не оставлено. И загоняет он себя в конце-концов в угол - своим чувством повышенной ответственности перед близкими, перед семьёй. А потом не умеет выйти оттуда нормальным образом. И приучивается выходить - через выпивку. К сожалению, это не только к нервной разгрузке ведёт, но и к деградации личности. Вот что страшно.
С другими моми увлечениями дело обстоит сложнее. К игре в бильярд я отношусь очень серьёзно. Это ещё в детстве началось. У нас в Забайкалье, в посёлке, была воинская часть. Там лётчики базировались. Для них построили Дом офицеров, где стоял бильярд. Так что, я с двенадцати лет играю. Профессионалом не стал, но играю, мягко говоря, неплохо.
Играть в бильярд на деньги я попробовал. Один только раз. И быстро понял, что играть, держа в голове "финансовый интерес", это не моё. Что-то с деньгами я не в ладах - пришлось расстаться тогда с собственным костюмом... В карты пробовал на деньги играть. С тем же примерно результатом.
Я сейчас смотрю на игроков в передаче "Что? Где? Когда?". Раньше, когда они играли на книги, было интересно. Как только стали играть на "зелёные" и на наши рубли... Когда видишь потное лицо, затравленный глаз, когда "жёлтый телец" подавляет творческую атмосферу, мне становится уже не интересно. И затмение мозгов идёт - у тех, кто играет, и у тех, кто смотрит, сидит у экранов. Расплата за такие шоу наступает неизбежно. Она бъёт по нашему мироощущениею - меняет его в опасную сторону.
Это же взаимоисключающие понятия - денежный интерес и творчество. Одно неизбежно подавляет и разрушает другое. Либо - либо... В рыночное искусство как таковое я не верю. Рынок пожирает искусство, что мы и видим теперь на каждом шагу. Настоящее искусство в режиме жёсткой денежной зависимости от рынка уходит в подполье. Эту зависимость от денег выдерживает только творческий суррогат, безвкусица, дурной штамп на потребу низменным интересам публики. В таких условиях искусство обречено на вырождение, опошление, нравственную деградацию.
Не всегда, конечно, удаётся жить по высшему счёту, в соответствии со своими идеалами. Идёшь второпях и на какие-то компромиссы, захлёстывает суета: всё бывает. Но потом, когда осознаёшь, что поддался, обливаешься холодным потом, страдаешь и просишь прощения у Всевышнего... Компромисс компромиссу, конечно, рознь. И по большому счёту я никогда не предам своих принципов: не смогу. И болезненно переживаю, что сегодня многие наши ценности продаются и предаются.
Искусство, лишённое и финансирования, и, наконец, привычного места в жизни, гибнет. Хотя именно оно и должно спасти наше общество - заложить здоровые семена в душе молодого поколения...
В любой игре, не только в большом искусстве, для меня важен лишь сам процесс, без ставок на рубли: интересен чистый азарт. Даже когда ты отдыхаешь душой, когда, проиграв, кукарекаешь под бильярдным столом, в этом что-то есть. Уж мне-то приходилось кукарекать не раз...
У меня партнёр самый замечательный - Миша Евдокимов. Мы часто с ним уезжаем куда-нибудь в глухомань, где есть бильярдная доска. Можем сутками играть, часами ходить вокруг стола, не уставая. И от этого удовольствие получаем невероятное.
А вот охотник я отвратительный. Ружьё у меня есть, но ни одного животного я в жизни не убил. Однако один грех у меня был. На Шпицбергене, много лет назад. Там наши угольные шахты были, расположенные на норвежской территории. Нас пригласили поучаствовать в отстреле оленей. Трава в той местности растёт плохо, олени погибают, поэтому желающим выдавали лицензии на отстрел небольшого количества оленей.
Каждый из нас получил по ружью... Помню, что на курок я нажал. Выстрелил. Уверен, что не попал. Точнее - попал, наверняка, не я. Потому что справа и слева от меня стояло восемь профессиональных охотников, отличных стрелков. И всё равно... Не люблю вспоминать об этом.
Когда я подошёл к убитому оленю и увидел ещё не застывшие глаза, полные боли и слёз, понял: в жизни у меня не поднимется больше рука, чтобы навести ружьё и спустить курок, прицелившись в невинную беззащитную жертву. И на "охоту" я хожу только из эстетических соображений.
По бутылкам люблю стрелять - словно по мерзости, которая нас окружает. Вышел, пальнул раз, другой, третий - и на душе полегчало. Такая охота на бутылки получается.
КОБРА ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ТРИ РАЗА
Я не понимаю, как можно не любить то прекрасное, что посылается тебе? Как можно не любить - с великой благодарностью и трепетом - то, что вокруг тебя? Если ты любишь ближнего, любишь природу, то всё начинает отвечать тебе тем же. Много раз убеждался в великой силе любви, которая идёт человеку в ответ на его любовь.
С природой можно быть только на "вы". Никогда ни одного дерева не срубил. Вижу, как вырубают лес, - за каждое дерево больно. Не говорю уже о животных. Ребёнком видел, как дебил из стройбата ударял кошку об стол. Это было такое потрясение, что я даже сознание на время потерял...
Замечал, что человек, который способен сохранять в себе детское восприятие, не может обидеть другого. Он всегда умеет сострадать живому. А дети - от беззащитности - острее, трагичней, резче чувствуют злодея. Приходит в ваш дом гость, и ребёнок сразу может определить, какой он человек. Ибо изначально в ребёнке сформировано некое космическое сознание. Но вот о чём нам, взрослым, не лишне почаще вспоминать, так это о том, как травмируем мы наших детей - своим душевным отчаянием, раздражительностью, своим нервным напряжением, с которым сами не всегда умеем справляться.