Шрифт:
Леночка полила кабинетный кактус, спрятала в угол бутылку и опять начала донимать Марину:
– Маришка, да не будь ты дурой-то. Какие угрызения, ты что? Он, гаденыш, жизнь тебе испортил, а ты тут про совесть говоришь. У тебя сейчас такой шанс! Не хочешь – передай дело мне, я уж доведу этого красавца до Сибири. На совесть отработаю. Другие дела брошу, но здесь оттянусь!
Марина посмотрела на подругу-коллегу.
– Я тоже хочу на совесть. А ты не задаешься вопросом – почему это дело отписали именно мне, а?
– Да случайно!
– Прекрати.– Марине надоело слушать Ленкину трескотню. – Дело высосано из пальца, где ни открой – откровенная липа. Любой следак тут же прекратил бы его. Допросить как следует этих вот свидетелей, затребовать кое-какие бумаги, и все – нет состава. Скорее всего, поэтому мне его и расписали. Чтобы я эту «липу» превратила в статью.
– Ну, как хочешь.
Леночка пододвинула машинку и, решив больше не спорить, забарабанила по клавишам.
Марина с минуту рассматривала плакат-календарь Тома Круза, затем снова открыла дело:
«Тов. Макеева М. А. Прошу принять дело к производству, расследовать и направить в суд. Начальник СО [СО – следственный отдел] подполковник юстиции Карамзин С. П.».
Статья обвинения сто пятьдесят девять, часть первая. Мошенничество. До трех лет.
Здравствуй, Сережа…
…Они спрятались от дождя в подъезде. Дождь застал врасплох, обрушился неожиданно и яростно. Обидно, ведь с утра было так классно.
Сергей схватил Маришку за руку, и они, перепрыгивая через мгновенно появившиеся лужи, устремились к дому.
– Как говорил мой дедушка-эфиоп, это вам не экватор, – Сергей стряхнул воду с головы. – Промокла?
– Не сахарная,– улыбнулась Маришка.– Контрастный душ полезен для сердца.
– Держи, – Сережа снял пиджак и накинул на Маришкины плечи.
– Сейчас дождь смоет все следы,– сказала она, глядя, как капли лупят по стеклу и разлетаются искрящимися осколками.
– Ax ты, мой следователь…– Сергей обнял Маришку и стал гладить по волосам. – Не можешь без своих бандитских сюжетов. Даже со мной.
– Я не следователь, я только учусь.
– Но взятки помогают нам творить настоящие чудеса, – закончил, рассмеявшись, Сергей.
– Какой ты…
– А что поделать? Все мы на самом деле такие. Просто кто-то умеет преподнести свои грехи в виде добродетели, а кто-то – нет.
Сережа сильнее прижал Маришку к груди.
– Согрелась, малыш?
– Да я и не замерзала. А может, ты и прав. Гораздо противнее, когда грех наряжают в одежды святости. Лучше уж цинично, но искренне…
Маришка положила руки на Сережины плечи. Подъезд больше походил на катакомбы, нежели на парадный вход особняка, принадлежавшего ранее каким-то дворянам. Лестница на второй этаж рухнула, и жильцы перекинули через дыру несколько досок, по которым и добирались до квартир. Впрочем, сейчас Маришка не обращала на окружение никакого внимания. Ей было уютнее, чем в самом роскошном дворце.
Насчет учебы она немножко приврала. Университетская учеба закончилась год назад. В принципе, Марина готовила себя к адвокатской практике. Она считала, что защищать людей гораздо благороднее. Финансовые вопросы будущей профессии основной роли не играли. Родители заботились о единственной дочери, совершенно искренне полагая, что на материальную сторону жизни Марина отвлекаться не должна. Она никогда ни в чем не получала отказа от мамы с папой. Прошлые каникулы провела в Париже. Так было здорово…
В следователи ее уговорила пойти Ленка. Bo-первых, за компанию, а во-вторых, чтобы стать классным адвокатом, надо посидеть и в противоположном окопе. Марина подумала и приняла оба аргумента. Вот уже год, как они с Ленкой занимают общий кабинет в следственном отделе районного управления внутренних дел: Учебная практика.
С Сережей она познакомилась тоже год назад – на дискотеке в ночном клубе. Он был старше на пять лет. Пробовал себя на ниве коммерческого купечества, закончив торговый институт. На дискотеку его притащил приятель, сам Сергей подобных развлечений не любил.
Под утро он проводил Маришку до дома, а через день пригласил в ресторан. Еще через неделю сказал, что любит ее…
Небо разорвало молнией. К дождю прибавился град. От громового раската Марина невольно вздрогнула и зажмурилась.
– Не бойся, – прошептал на ушко Сережа. – Я никому не позволю тебя обидеть, зайчонок…
После его признания в любви Марина не знала, как себя вести. Сережа был ей симпатичен, даже, наверное, более чем, но любовь, как ей казалось, должна захватывать мгновенно. Хватать и не отпускать. Впрочем, может, это пережитки детства. К тому же существовал еще Костя, сокурсник, долго ухаживавший за ней и не терявший надежды на взаимное чувство. И как знать, если бы не встреча с Сережей…
Костя сох по ней, во всем помогал, даже делал за нее курсовые. Не говоря уже о подарках, покупаемых на деньги, вырученные от торговли газетами по вечерам. Она ничего не обещала Косте, от разговоров на амурные темы уходила, но и категорически не отказывала. Ну, любит мальчик, что ж, запрещать ему? Пускай любит. Однако долго так продолжаться не могло, какой-то ответ Косте дать придется. Потом она вдруг поняла, что ей будет ужасно не хватать его, к тому же кто знает, полюбит ли кто-нибудь ее так, как Костя?