Личное задание
Шрифт:
– Я сердцем чувствую, что с ней беда. Тебе этого не понять. – Ее тон сделался обвиняющим.
– Наверное. – Он пожал плечами, и это получилось у него виновато.
– Конечно, не понять! – убежденно повторила Людмила. – А я схожу с ума от беспокойства. Что-то случилось. Что-то очень плохое!
Громов посмотрел на мирное предзакатное небо в раме окна и не поверил:
– Вряд ли. Что тут могло случиться плохого?
– Не знаю! – Людмила натянула на себя желтый сарафан и заметалась по комнате, как бабочка-лимонница,
– Куда? – хмуро спросил Громов, который искал одиночества как раз потому, что не хотел быть должным: никому и ничего. – Куда мы поедем?
– Слушай, ты долго будешь копаться? – Людмила перешла на визг так непринужденно, словно они были знакомы по меньшей мере год.
Громов молча натянул джинсы, рубаху и направился к выходу, проклиная себя за то, что пригласил войти в свой дом чужую женщину вместе с ее непонятными проблемами. Но, как ни поторапливала его Людмила, на пороге произошла непредвиденная заминка.
Остановившись на крыльце, Громов долго смотрел на безобразную серо-гранитную кучу, раскинувшуюся вдоль стены его дома. Этот неизвестно откуда свалившийся гравий погреб под собой малинник, куст сирени и надежды на мирное сосуществование с соседями. Куча выглядела совершенно неуместно и очень вызывающе. В том, что ее высыпали намеренно, не было ни малейших сомнений. Слишком уж откровенно ухмылялись боксер и баскетболист, маячившие поблизости. Рабочие, ковырявшиеся для виду на участке, тоже наблюдали за происходящим, пряча любопытные глаза за пыльными челками.
– Смешно, – произнес Громов ничего не выражающим тоном.
– А мы веселые, – откликнулся баскетболист. – С нами не соскучишься, да, Суля? – Он подтолкнул приятеля в бок, как бы призывая его похохотать вместе, но тот ограничился мстительной улыбкой, с которой обратился к строителям:
– Эй, гегемоны, одолжите соседу лопату, пусть разомнется немножко, приберется. А мы поглядим... Ну!
Поколебавшись, вперед вышел тот самый странный мужик, который все утро посматривал на Громова, как бы желая что-то сказать или спросить, но не решаясь сделать это.
– Вот. – Он держал инструмент на вытянутых руках.
Громов позволил сделать мужику несколько робких шажков, а потом встретил таким взглядом, что благоразумие подсказало тому не спешить пересекать границу чужих владений. Потом холодные глаза переметнулись на ухмыляющихся парней. Тот, который неудачно боксировал утром, подобрался, готовясь то ли к атаке, то ли к отступлению. Его долговязый спутник расставил ноги пошире, показывая всем своим видом, что не возражает против немедленного выяснения отношений.
– Бери лопату, дядя, – посоветовал он с наглецой в голосе. – К пенсии управишься. Чистота – залог здоровья.
– Не только чистота, – заметил Громов, внимательно разглядывая
– Давай побазарим на эту тему конкретно, – предложил баскетболист. – Иди сюда.
Хмыкнув, Громов хотел было последовать приглашению, но Людмила перехватила его за напрягшуюся руку и попросила с надрывом:
– Не надо! Нам нужно ехать. Я прошу тебя... Умоляю...
– Ладно, – сказал он, подчеркнуто обращаясь к одной только Людмиле. – Поехали. Малина – шут с ней, с малиной. Лично я ее терпеть не могу. Всяких обнаглевших холуев, правда, ненавижу еще сильнее, но не убивать же их за это?
– Что ты там вякаешь? – донеслось с соседской территории. – Чем-то недоволен?
Это опять подал голос баскетболист. Не поворачиваясь к нему лицом, Громов бросил через плечо:
– На то, чтобы вы убрали за собой и все как следует подчистили, вам дается ровно сорок восемь часов.
– А потом?
Громов опять не потрудился взглянуть в ту сторону, откуда прозвучала насмешливая реплика.
– Привлекать к работе строителей запрещается, – сказал он. – Кто нагадил, тот и убирает.
– Ща! Разогнались!
Громов пожал плечами: мое дело – предупредить, а дальше – дело хозяйское. Молча зашагал к машине, невольно прислушиваясь к издевательскому смеху за спиной и лихим угрозам порвать его, как Тузик – грелку. Тузики – это они. Шавки. Устроить им еще одну показательную взбучку? Глупо, не мальчик же он в конце концов, чтобы махать кулаками по всякому поводу. Проучить зарвавшихся парней можно будет и без рукоприкладства. А еще разумнее – забыть об их существовании. Попытаться, во всяком случае.
– Ну, скорее же! – Поджидавшая Громова Людмила нетерпеливо приплясывала возле запертой машины. В иной ситуации ее бесконечные понукания привели бы к прямо противоположному эффекту, но в голосе матери звучало столько неподдельной тревоги, что ее было легко понять и простить.
– Едем прямо? – уточнил Громов, когда вывел «семерку» из двора на узенькую улочку между заборами.
– Да! Только быстрее, быстрее!
Она едва сдерживала панику, а Громов очень надеялся, что отдых пока не окончательно испорчен. Девочка найдется, соседские забияки улягутся спать. Все будет хорошо.
На выезде из поселка торчал бутылочно-зеленый «Мерседес» с распахнутыми дверцами. Неподалеку два похожих друг на друга крепыша занимались тем, что стягивали створки ворот, просевшие на проржавевших петлях. «Семерка» проскочила между ними, чудом сохранив свои бока в целости и неприкосновенности. Заунывный скрип ворот, проводивший ее, не понравился Громову. Что-то в этой мелочи было странное, настораживающее. Едва машина успела проехать сотню метров по грунтовке, как Людмила прихватила ногтями его локоть и закричала: