Личность клиента
Шрифт:
— Да неужели? — удивился Виктор. — Савченко! Ты ли это?
— Я, Витя, я, — покивал следователь. — Только ты не радуйся.
— А кто сказал, что я рад?
— Садись, — сказал Савченко, кивая на стул напротив.
Виктор без лишних слов уселся на обтянутый треснувшей кожей стул. Он ненавидел сидеть под прямым углом к собеседнику, но момент для обустройства был неподходящий.
Савченко не глядел на него, лишь продолжал изучать папку в руках.
— Это что, мое дело? — спросил Виктор.
— Оно
— Дай почитать.
— Не стоит. Поверь, это не бестселлер.
— Ну хоть скажи, сильно ли я вляпался.
— Хреновей некуда, — вздохнул Савченко. — Или ты сам забыл, что натворил за последнее время?
— А ты напомни, — попросил Виктор.
— Охотно. Грабеж, разбой, угон, проникновение со взломом, злостное хулиганство, мошенничество, незаконная слежка…
— Когда это я мошенничал? — спросил Виктор. — Не припомню.
— А в клинике ты кем представился? Ребята из ОБЭП очень удивились, когда им позвонили и спросили, что за странный тип приходил от их конторы. Надо сказать, я и сам озадачился.
Савченко бросил папку на стол и уставился на Виктора.
— Вить, ты куда встрял? — спросил он. — Куда вообще влез? Какие дела проворачиваешь? Я тут читал, голову ломал, но ничего не понял.
— Заглянул бы в каюту и сам все узнал. Кто же мешал? Неужели по рангу не положено?
— Совсем ты, Витя, испортился. Ты думаешь, наше с тобой старое знакомство как-то тебе поможет?
— Ну что ты? Просто вспоминаю, сколько времени по закону ты можешь держать меня взаперти, не предъявляя обвинения. Кстати, который сейчас час?
— Полдень.
— Значит, Васильевич до вечера не дотянет.
— Кто это? — не понял Савченко.
— Мой сосед в каюте. У которого перелом.
Круглое лицо следователя немного прояснилось.
— Да, Рома, не один я испортился, — промолвил Виктор, рассматривая стены. — Вроде, раньше ты о людях больше заботился. Что же ты так зачерствел? Помнится, в девяностых все мы думали, что из нас именно ты сохранишь в себе что-то человеческое.
Палец Савченко опустился на кнопку интеркома.
— Приведи фельдшера в третью, — велел дознаватель.
— Вот это другое дело, — похвалил детектив.
— Не перегибай, Совун, — предупредил Савченко. — Я ведь тоже много чего вспомнить могу.
Виктор умолк. Дознаватель оттолкнул папку подальше.
— Так вот, Виктор, дела твои паршивые, — сказал он. — Я бы тебе советовал нанять адвоката, и хорошего.
— На хорошего у меня средств нет, — ответил детектив. — Что там в законе говорится по поводу государственного?
— Государственный тебе не поможет. Конечно, мы тебе кого-нибудь назначим, но на многое не рассчитывай, сразу говорю.
— Кто подает на меня заявление? Я имею в виду, кроме потерпевших.
— Кроме гражданских — никто. Но пусть это тебя не утешает. Ты себе дров наломал
— А по факту?
— По факту лет на восемь. При условии хорошего поведения.
— Никто по моему вопросу договориться не предлагал?
— Договориться? — удивился Савченко. — Ну, ты и фразочки говоришь в кабинете следователя.
— Так ты теперь следак? Уже на меня уголовку открыли?
— Помолчи, хорошо? Были у меня как-то особо борзые юноши, за которыми прокурорские стояли. Но это им не особо помогло.
— Я не о том. Ясное дело, я не такой дурак, чтобы попытаться с тобой договориться и закрыть этот вопрос. Уж это я представляю достаточно ясно. Да и не имею средств делать подобные предложения. Помню, конечно, про твой долг, но не такой уж я гад, чтобы давить на тебя таким образом. Но ты спрашивал, как меня угораздило влезть в такую жопу, и я отвечаю — доверился не тем людям и не на тех поработал. Вот мне интересно, не обращались ли мои знакомые по поводу меня.
— Нет, никакие люди не обращались, — ответил Савченко. — Но ты не переживай. Я тебя живым никому не отдам.
— Конечно, не отдашь, — вздохнул Виктор. — Ты ведь, должно быть, за мой счет месячный план закроешь.
— Хами сколько вздумается, — заворчал дознаватель. — Но я бы на твоем месте последил за тем, чтобы новый срок не схлопотать. Чувствую, такими разговорчиками ты себе на него заработаешь.
— Стало быть, я точно попал.
— Похоже на то, — согласился Савченко. — Ну так что, давай сделаем все по-быстрому, без проблем? Я составляю протокол, ты подписываешь.
— Делай свою работу, — сказал Виктор. — Так, как я делал свою. Только я своими действиями, Рома, спасал человека. Хотя совсем ее не знал. А ты, напротив, закапываешь.
— Хорошо. — Савченко потер лоб. — В твоей камере сейчас фельдшер, занимается этим… Васильевичем. По правилам, я не могу тебя там держать. Давай сделаем проще. Я оставлю тебя здесь и иду оформлять бумажки. А ты не будешь делать глупостей. Договорились?
— Лады, — согласился Виктор.
— Я серьезно, Вить. Не делай глупостей. Дай Бог, чтобы все то, что ты натворил, прошло по аффекту. Потому что все, что ты сделаешь сейчас, глупостью уже не будет. Это будет попыткой побега.
— Я понял. Не переживай, подставлять не буду. И сам подставляться тоже не хочу. Надоело.
— Вот и хорошо, — с облегчением вздохнул Савченко, вставая из-за стола и забирая папку. — Только, Витя…
— Что?
— Не надо вскрывать себе вены, ладно?
От неожиданности Виктор чуть не сполз со стула. Савченко смотрел на него без тени улыбки.
— Без шуток, — продолжил дознаватель. — Восемь лет поселения или даже четырнадцать — еще не конец жизни. Многое через это проходят, тем более в наше хреновое время.