Личности в истории
Шрифт:
«Я чувствую себя гонимым к цели, которой не знаю, – сказал Наполеон в начале Русской кампании. – Как только я приду к ней, как только я стану не нужен, атома будет достаточно, чтобы разбить меня. Но до тех пор все силы человечества ничего не смогут сделать против меня».
Когда окидываешь взглядом все то, что происходило в течение этих 10–12 лет, создается впечатление, что Александру удалось создать на территории империи особое, сакральное пространство-время, где события происходят не так, как в обычном мире, и где время течет по-другому. Подобное происходило раньше в особые, священные моменты жизни людей – в древнем театре Мистерий, на церемониях, – когда человек на какое-то время вырывался из своей обыденной действительности и попадал в миф, и когда он возвращался
И не одно только честолюбие и желание превзойти своих славных предшественников – Геракла и Диониса – заставляет Александра сказать: «Мы подойдем скоро к восходу солнца и океану. Только не поддаваться малодушию! Оттуда, завоевав край света, мы вернемся на родину победителями». Это необходимость дойти до места, где восходит солнце, дойти до края света, охватить весь мир, сломать старые рамки – не географии, а человеческого сознания, человеческой ограниченности. Рассказывают, что когда Колумб плыл на своих кораблях в поисках Индии, его моряков, дерзнувших шагнуть за границы средневекового разума и боявшихся русалок и сказочных чудищ, пришлось погонять хитростью и убеждением. Представьте, каково было за две тысячи лет до Колумба воинам Александра, когда они шли искать край света, какая нужна была сила убеждения полководца и доверие его солдат, чтобы преодолеть свой страх перед неизвестностью, свою ограниченность и дойти до Индии, увидеть, что там живут такие же люди. Представьте, как изменились научные представления о мире после похода Александра.
Александр преодолел границы мифологии и суеверия. Он оставил после себя новый миф – мечту о справедливом правителе и идеальном государстве, миф о царе-философе, который дошел до пределов человеческих возможностей. А может быть, он оставил после себя миф о том, как можно преодолеть человеческую ограниченность, о братстве людей, для которого еще не пришло время, но когда-нибудь придет. Миф о том, что для человека не существует невозможного, если у него в груди бьется горячее сердце. И разве кто-нибудь доказал, что время мифов прошло?
Нельсон. Как стать знаменитым адмиралом
Дмитрий Зубов
Можно ли представить морского офицера ростом 165 сантиметров, щуплого телосложения да к тому же еще страдающего морской болезнью? Пожалуй, только с большим трудом. Остается лишь догадываться, каково было самому Нельсону ловить удивленные, а порой и насмешливые взгляды современников. Злые языки поговаривали, что адмирал не снимал своего парадного мундира и орденов даже дома, дабы казаться себе и окружающим более значительным. Пусть и так, но кто сегодня вспомнит имена этих насмешников? А Горацио Нельсона чтят и помнят многие! Может быть, среди гренадерского вида коллег-капитанов Нельсон иногда и терялся, но в главном этот человек оставался верен себе. «Я стану героем», – решил он в 15 лет и всю жизнь шел к этой цели.
Нельсон
Нельсон родился в многодетной семье в маленькой деревушке Бернем-Торп на востоке Англии. Его отец, приходской священник, едва сводил концы с концами и не мог обеспечить детям достойного будущего, поэтому свой путь к вершинам воинской славы будущий адмирал начал даже не с нуля, а с отрицательных величин. Помогли мальчику две вещи: отчаянная смелость и любовь к морю. Мать Нельсона принадлежала к старой морской фамилии, что открывало перед ним на этом поприще некоторые возможности. Но для этого 12-летнему Горацио предстояло решить непростую задачу – уговорить своего дядю, капитана Мориса Саклинга, принять его на корабль. В конце концов тот сломался: «Ладно, пусть приходит, – был его вердикт. – Может статься, пушечное ядро оторвет ему голову, и это решит вопрос о его обеспечении». Дальнейшему взлету карьеры Нельсона можно только завидовать: в 14 лет он мичман арктической экспедиции капитана Фиппса, в 19, после блестяще сданного экзамена, уже лейтенант, в 20 командует фрегатом, став самым молодым капитаном британского флота. В 21 год Нельсону выпала честь руководить
Болезненный, ранимый, по-человечески несовершенный, как не похож Нельсон на привычный канон несокрушимого героя со стальной волей и несгибаемым характером! Бывали в его жизни минуты слабости и сомнений, когда он, обычно дерзкий и уверенный в себе, опускал руки, ощущал себя одиноким, брошенным на произвол судьбы.
Знал адмирал и горечь поражений, за два из которых он заплатил собственным здоровьем. В бою при Кальви выбитый взрывом осколок камня повредил ему глаз, а во время десанта на острове Тенерифе залп картечи лишил его правой руки. Страдающий от нестерпимой боли после неудачно проведенной ампутации, находясь в подавленном состоянии духа, Нельсон писал адмиралу Джервису: «Я превратился в бремя для моих друзей и стал бесполезным для своей страны. Когда я отбуду с вашей эскадры, я умру для всего мира. Надеюсь, вы дадите мне фрегат, который доставит в Англию то, что от меня осталось».
Не могли простить Нельсону и его любовь к замужней леди Гамильтон, шедшую вразрез с пуританской моралью высшего общества. Любовь, которая согревала и поддерживала Нельсона при жизни, после гибели адмирала принесла его возлюбленной лишь боль и страдания – светские львы и львицы, а с ними и официальные лица империи постарались поскорее замять эту историю, вычеркнув ее из жизни Нельсона как позорное пятно на безоблачно чистой памяти героя.
А если вспомнить, какую цену, исчисляемую сотнями человеческих жизней, Англия заплатила за каждую из громких побед адмирала, то остается только удивляться той общенародной любви, которой удостоился Нельсон при жизни, и тому ореолу святости и благоговейного почитания, который после его гибели сопровождал каждое упоминание имени героя.
В чем секрет бессмертной славы Нельсона? В морских победах? Вряд ли. Хотя знающие люди и утверждали, что честь кабинета министров и многих влиятельных людей Англии находилась на кончиках мачт кораблей Нельсона, но национальным героем не становятся, угождая желаниям правителей. Да и в означенные времена не было недостатка в отважных, талантливых и успешных капитанах, достойных вписать свои имена на скрижали истории. Даже в новых приемах тактики и стратегии морского боя, которыми славился Нельсон, он не был первооткрывателем. Новаторов хватало и без него, Нельсона же отличало нечто другое…
Что же? Пытаясь ответить на этот вопрос, мы должны будем констатировать парадоксальную вещь: то, в чем все видели слабость великого адмирала, на деле оказывалось его сильной стороной. Здесь нет противоречия: в основе и его слабостей, и его силы лежало одно и то же качество – человечность. В этом не раз убеждались не только друзья, но и враги адмирала.
Действительно, только тот, кто на собственной шкуре испытал разрушительную силу сомнений, способен вовремя заметить их зерна в другом человеке и помочь ему преодолеть их. Только тот, кто имел за плечами горький опыт поражений и научился извлекать из них верные уроки, не станет докучать мелочной опекой своим подчиненным, сковывая их инициативу. Только тот, кто, подобно Нельсону, умел полюбить искренне и без оглядки, сумеет рассмотреть лучшее в любом человеке.
Рассказывают, например, как однажды накануне крупного сражения один из юных гардемаринов, замешкавшись, не успел отправить письмо родным в Англию. Ни секунды не колеблясь, адмирал вернул почтовый корабль, который уже довольно далеко отошел от эскадры. И в этом поступке весь Горацио Нельсон: вернуть большой корабль ради письма маленького человека!
Похоже, для него не существовало «маленьких» людей, как не было мелких, несущественных дел. Несмотря на свой взрывной, подвижный характер Нельсон одинаково терпеливо и тщательно прокладывал курс корабля во время боя и находил путь к сердцу каждого члена команды.