Личные дела
Шрифт:
– Ты тоже усложнила мне жизнь.
– Ты практически заставила меня выбрать другой лагерь.
– Сиара, это было неизбежно. Мы никогда не подружились бы.
– В тот день, когда я пришла к тебе домой, чтобы познакомиться, ты просто взглянула на меня, и я увидела, как изменилось твое выражение лица. Лорен, ты сама приняла это решение.
– А зачем ты меня вообще предупреждаешь? Почему бы просто не заблокировать меня?
– Я хочу дать тебе шанс что-то изменить.
– Ты считаешь, я должна измениться?
– Я уже жалею, что начала этот разговор.
–
Пока Лорен говорила, Уиллоу смотрела на Сиару через мамино плечо. Это на мгновение заставило ее замолчать: она забыла о малышке, висевшей на спине у Лорен.
– Ты можешь быть просто честна с собой? Чем бы ты занялась, если бы меня не существовало и тебе было бы не за кем следить в интернете? – тихо проговорила Сиара, чтобы Уиллоу ее не услышала.
Лорен сжала зубы.
– Ты сама себя слышишь?
– Ты в этом преуспела, Лорен. Признай это. Ты не можешь от меня оторваться.
– Вот бы твои тысячи подписчиков услышали, как ты разговариваешь.
– Мои подписчики о многом не знают. Ты тоже меня не знаешь.
– Достаточно знаю.
– Ты такая жалкая.
Эти слова были отзвуком того, что она когда-то говорила матери, тоже под влиянием мужчины. Сиара жалела, что просто не могла наконец взять и сказать, почему она считала Лорен такой жалкой. Ее хотелось пожалеть за то, что она так долго торчала с Шоном, завела с ним трех детей и позволила ему жить в своем доме.
– Это я тут жалкая? Это я каждый день гримируюсь, чтобы меня оценила кучка незнакомцев? – Лорен прервала ее рассуждения.
– Если тебе все равно, что думают люди в интернете, то ты не упоминала бы их все время.
Лорен на мгновение замолчала, а потом вдруг торопливо заговорила прежде, чем уйти:
– По идее, мне должно быть на это абсолютно насрать, но все-таки хотелось бы, чтобы ты была поосторожнее с соцсетями. Если ты думаешь, что эти люди от тебя не отвернутся, оступись ты хоть раз, то сильно ошибаешься.
Сиара лишь сейчас начала понимать, что, возможно, Лорен ей бы даже понравилась, если бы не была так сильно влюблена в Шона. Вот бы она могла видеть его насквозь, как Сиара. Мужчину, который не заслуживал ни одной из них.
Ей больше нечего было сказать Лорен, так что она нажала на газ.
Глава двадцать первая
Четырнадцатое сентября
Лорен хотелось поговорить с ним наедине, но дети весь вечер им мешали. Шон сказал, что провел большую часть дня в городе: помогал другу навести порядок в сарае. Вернувшись домой, он казался замкнутым и не слишком заинтересованным в разговоре. Фрея и Гарри сегодня вели себя особенно разрушительно, а Уиллоу отказывалась идти в кровать. Ей уже давно было пора спать, но она требовала взять ее на ручки и петь ей. Лорен вымоталась и отчаянно хотела принять душ. Она знала, что у нее воняет из подмышек, когда Сиара притормозила, чтобы поговорить с ней. Когда все дети наконец легли спать, была уже полночь. Лорен не стала выключать телевизор в гостиной, потому что он заглушал их с Шоном голоса и помогал Уиллоу крепче уснуть.
– Будем ложиться? – Она обнаружила мужа на кухне. Шон уже налил себе бокал вина и ковырялся в тарелке с объедками, стоявшей в холодильнике. На нем были потертые боксеры и футболка с Ману Чао.
– Я немного почитаю в постели. – Он стоял к Лорен спиной, и по его интонации ей показалось, что он не хотел с ней разговаривать.
– Я подумала, мы могли бы немного посидеть вместе. Поболтать.
– Лорен, я выжат как лимон. Пойду в спальню. Можем поговорить завтра.
– Ты сегодня почти не был дома.
– Я же говорю, что помогал Джиму разгрести его барахло.
– Да, я знаю. Просто говорю, что сегодня у нас не было возможности поговорить. Все дети одновременно легли, что редко случается.
– Тебя что-то гнетет? – со вздохом спросил он, словно не мог отдышаться.
– Да, вообще-то да. Присядем ненадолго на диван?
Шон взглянул на бокал вина и пожал плечами. Когда Лорен ему улыбнулась, он не ответил тем же. Она не знала, что сделала не так, ведь он не мог быть в курсе, что произошло между ней и Сиарой. Лорен хотела сначала переодеться в чистую одежду, чтобы разговор прошел лучше, но на это не было времени.
Он проследовал за ней в гостиную. Как и у Гарри, у него была привычка равнодушно волочить ноги и сутулиться, когда ему не хотелось делать чего-то, о чем его просят. Они сели перед телевизором. Показывали какой-то кулинарный конкурс, и, казалось, Шон был им полностью поглощен.
Лорен переживала, что если прямо сейчас не скажет ему то, что хочет, то взорвется и все вокруг перепачкает.
– Шон, я тут думала о всяком.
Она специально начала издалека, чтобы подогреть интерес, но он продолжал пялиться в экран. Его внимание приковало яйцо пашот, которое варил один из поваров.
– Пожалуйста, отнесись серьезно к тому, что я говорю. Для меня это очень важно.
За все годы их знакомства Лорен ни разу его ни о чем не просила. Он все давал ей без просьб, поэтому сейчас она плохо понимала, как себя вести.
Когда наконец началась реклама, он обернулся и провел испачканным в вине языком по тонким губам.
– Я в твоем распоряжении. Слушаю. Что случилось, Лорен?
– Ничего не случилось. Просто хочу тебя кое о чем попросить. Я думала об этом несколько недель… а может, месяцев. Точно не помню.
Теперь Шон выглядел обеспокоенным. Он наморщил лоб. Лорен заметила вокруг его глаз гусиные лапки, и они ее поразили. Она откашлялась и решила продолжить, пока не передумала.
– Ты возьмешь меня в жены? – Голос Лорен дрожал, но на ее губах была улыбка.
Сначала Шон задержал дыхание и с непониманием взглянул на нее. Потом он вдруг ударил по лбу обратной стороной руки.
– Ты это всерьез спрашиваешь?
– А зачем мне об этом шутить?
– Я не знаю, зачем ты совершаешь некоторые из своих поступков, Лорен. Например, зачем ты ввязалась в ссору с Сиарой Данфи?