Личные мотивы. Том 2
Шрифт:
– А все-таки нам хорошо работать вместе, – задумчиво проговорила Настя, когда поезд тронулся и здание вокзала проплыло мимо окна. – Может, тебе бросить свою мудреную науку и пойти ко мне в напарники?
– Я подумаю, – пообещал Алексей. – Смотри-ка, этот Руновск на удивление маленький город.
Он улыбнулся и помахал кому-то через окно.
– Кому ты машешь?
– А вон там на скамейке сидит парочка, которую я видел в кинотеатре. Помнишь, я тебе говорил про неказистого мужичка и даму весомых достоинств? Они нас с тобой тоже тогда заметили, видно, приезжие здесь
– Почему ты решил, что они нас заметили? – не поняла Настя.
– А мужичок встретился сейчас со мной глазами и улыбнулся. Знаешь, Аська, вот пустячок – а приятно. Вроде как в этом заштатном городишке у нас с тобой знакомые остались. Ну что, пойду очаровывать проводницу и узнавать, как тут дела обстоят с чаем и питанием.
Чистяков вышел из купе, а Настя растянулась на полке и снова стала думать о докторе Евтееве. Всего три недели назад она и знать его не знала, а теперь он занимает все ее мысли.
– Зачем ты ему улыбнулся? – кипятилась Линда Хасановна. – Теперь он тебя запомнил.
– Ну и что? – весело отозвался Петр. – Нам с ними больше не работать, они уехали. Закончили, видать, все свои дела. И мы с тобой свои дела закончили, пойдем покупать билеты до Южноморска.
– А вдруг они вернутся? Вдруг они не закончили? – не унималась Линда. – Откуда ты можешь знать? Они за все время, что пробыли в Руновске, к милиции даже близко не подошли, а должны были бы. Значит, они эту задачу оставили до следующего раза. Вот посмотришь, они вернутся, и нас с тобой снова зарядят следить за ними, и что мы будем делать, если тебя запомнили? Все-таки ты удивительно легкомысленное существо, Петруша.
Петр примирительно погладил подругу по руке, привычно задержав палец на крупном выпуклом камне ее золотого кольца. Это кольцо Петр сам выбирал в ювелирном магазине Новороссийска, где они с Линдой были на задании как раз в день ее рождения. Он до сих пор радовался, когда Линда надевала это кольцо. Ему было приятно.
– Они не вернутся. Они даже не ходили в милицию. Значит, они считают, что им там нечего делать, потому что и так все понятно. Пойдем к кассам, Линда Хасановна, а то скоро сочинский поезд прибудет, вот-вот народ за билетами набежит.
Поезд, на котором можно было добраться до Южноморска, проходил через Руновск поздно ночью, и Петр предложил посидеть в ресторане неподалеку от вокзала. Взяв в руки тоненькое меню, Линда начала причитать, что в нем нет ни одного блюда, которое она в рамках собственной диеты могла бы позволить себе съесть вечером.
– Прямо хоть с голоду помирай в этом Руновске, – пожаловалась она, протягивая меню Петру.
Тот быстро просмотрел список блюд и сразу определился:
– Я буду есть жаркое «Вечерний Руновск» и салат «Баварский».
Линда схватилась за голову:
– Ты с ума сошел! Жаркое – это же мясо с картошкой, это жирное и калорийное, а у тебя высокий холестерин. А «Баварский» салат – это для тебя просто смерть, это отварная картошка со свиными сосисками. Ты потом до утра не уснешь. Нет, Петенька, я не разрешаю. Я видела в меню какую-то рыбку
– Но я не люблю рыбу с овощами, я хочу мяса с картошкой. – Петр смотрел на нее, не скрывая улыбки, и в глазах его плескалось неприкрытое хулиганство. – И картошку с сосисками хочу. И потом еще чай с тортом. И, знаешь, любимая, если ты мне не разрешишь, то придется вспомнить о политической ситуации в мире и о том, как много народов все еще нуждается в свободе от диктатуры.
– Ну Петя! – жалобно проговорила Линда. – Ну что же ты как маленький, ей-богу! Я ведь для тебя стараюсь, я твое здоровье берегу. А ты меня терроризируешь. Пожалуйста, ешь что хочешь, только потом не жалуйся. И про то, чтобы ты вовремя принимал лекарство от холестерина, я тебе тоже больше напоминать не буду. Живи, как считаешь нужным.
Петр рассмеялся и бросил меню на стол.
– Ладно, не обижайся, съем я рыбу с овощами, чтобы твоя душенька была спокойна. Только мое нежное пристрастие к твоим пышным формам заставляет меня мириться с твоим невыносимым характером. И как я столько лет это терплю?
– Между прочим, – оживилась Линда Хасановна, – эти-то, московские, уже тридцать пять лет вместе. Представляешь?
– Не может быть!
– Да чтоб я пропала. Я собственными ушами слышала, как они это обсуждали. Только представь, какие у них обоих должны быть характеры, чтобы столько лет провести бок о бок и не разбежаться, не надоесть друг другу, не озлобиться и не рассориться. Знаешь, я эту бабешку даже зауважала. Может, она и ничего, если такой шикарный мужчина с ней тридцать пять лет прожил и не бросил ее. Ты представляешь, какая она старая? Тридцать пять лет, Петруша, это же вся твоя жизнь. Ты только родился, а они уже были знакомы и крутили роман.
– Можно подумать, она старая, а он – нет, – фыркнул Петр. – Они оба еще вполне ничего. Он тебе вон как понравился, у тебя аж глаз загорелся.
Они сделали заказ подошедшему официанту, из которого Линда Хасановна вынула всю душу, допытываясь, из каких ингредиентов приготовлены те или иные блюда, и выбирая, что ей можно съесть.
– Все-таки жаль, что эта работа закончилась, – вздохнула она, когда официант наконец отошел от их столика.
– Все грустишь по своему красавцу Чистякову? – поддел ее Петр.
– Да разве в этом дело! – махнула рукой Линда. – Просто эта работа была хорошая, на редкость комфортная. Люди на машине почти не ездили, в основном пешком ходили, и мы с тобой благодаря этому много времени проводили на свежем воздухе, гуляли, в кафе сидели, в кино сходили, даже в дельфинарий съездили. Когда мы с тобой там были-то?
– В дельфинарии? – Петр наморщил лоб, вспоминая. – Мы с тобой твоего парня туда возили, это было… это было…
– Лет восемь назад, – подсказала Линда. – С этими москвичами мы с тобой хотя бы нормальную жизнь вспомнили. По подвалам не лазили, по стройкам не шастали, по ночным шоссе на машине не гоняли, а просто жили, как живут тысячи добропорядочных людей. Послушай, Петруша, а может быть, нам с тобой бросить нашу работу к чертовой матери и именно так и жить? Чем плохо?