Личный дневник (пьяной) влюблённой провидицы

Быть провидцем отвратительно. Быть провидцем, который не может держать язык за зубами — дважды отвратительно. Особенно, когда ты это не контролируешь и видения возникают в самый неожиданный момент, и даже во сне.

В школе эти способности доставили немало проблем. Я знала всё и обо всех, и нередко становилась тем самым "крайним", который по своей доброте душевной хотел предостеречь от беды. Была у меня подруга — Софи. Однажды мне пришло видение о том, что её парень собирается совершить измену. Я, конечно, не смогла держать это в себе и сразу побежала рассказать, из самых добрых побуждений.

Софи сначала сомневалась, но потом устроила парню скандал. Они не расстались, он обозвал и её и меня — выдумщицами и фантазерками (представим, что он говорил культурно). А еще добавил, что я сама на него вечно засматриваюсь и говорю это всё только, чтобы их поссорить. Мы с Софи больше не общались. А после выпуска они всё же расстались, только изменщицей оказалась Софи. Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах. В моем случае: хочешь, чтобы что-то не сбылось, сообщи об этом. Как факт: к провидцам относятся с долей скепсиса. Да, мы отлично ищем потерянные вещи, знаем, какой рецепт был у пирога вашей покойной бабули, а ну ещё мы отлично прогнозируем погоду. Природа живёт отдельно от людских желаний и мыслей, а потому не меняется лишь от того, что кто-то узнал, что скоро будет дождь или засуха. Ни одно моё предсказание не сбылось в том виде, в каком было озвучено, как это случилось с Софи. Мои видения — один из множества вариантов в переплетении судеб.

И таких историй, когда мой язык был быстрее здравого смысла — у меня вагон и целая тележка. Мой язык надо было просто вырвать с корнем и сжечь, но нет. Октавия Ленар — та, кто расскажет о вас всё и всем, даже если вы её об этом не просили.

Тяжело вспоминать школу. Меня и правда не любили за излишнюю болтливость и старались лишний раз ко мне не прикасаться, чтобы не дай бог я не выдала какое-нибудь предсказание. В моей семье никогда не было провидцев. Нас вообще очень мало и я бы назвала это больше проклятием, чем благословением. А в какой-то момент я и вовсе перестала воспринимать видения как что-то требующее моего внимания.

Я выработала в себе привычку. Всё, что заседало в голове дольше, чем на час — переносила в дневник. Папа помог зачаровать его. Специальной ручкой я вытягивала из головы видение и помещала на страницы дневника. Прочесть что-то в нём никто бы не смог — страницы оставались пустыми, но я делала пометки, чтобы призывать их при необходимости. Дневник спасал мой разум от хаоса и помогал структурировать всё увиденное когда-либо.

Школа давно позади, теперь я студентка академии. И теперь я совершеннолетняя! И это просто прекрасно, потому что оказывается, чтобы не видеть никаких видений — надо отключить мозг. По простому — напиться в хлам. С чем я абсолютно точно справляюсь лучше, чем кто бы то ни было! Родителя вряд ли расскажут вам об этом способе, но факт остается фактом — все провидцы прожженные пьянчуги. Даже если какие то вспышки происходят в голове, то всё это уже неважно, ведь на утро я с трудом могу вспомнить даже собственное имя.

— Ненавижу…. — процедила я сквозь зубы, ударяя стаканом в руке по барной стойке и расплескивая ядовито зелёный напиток.

— О. Вита опять буянит. Кто понесёт её домой сегодня? — голос Шона звучал далеко и приглушенно, а его силуэт расплывался перед глазами.

Шон — бармен в таверне за стенами академии, уже давно привык к моим выходкам. Он был неплох собой, блондинчик, голубые глаза, высокий, а как ему шел это коричневый фартук!

— Я пас. Я нёс её на прошлых выходных! Она весит целую тонну, хотя по ней и не скажешь, — отозвался Грег.

— Я вас всех ненавижу… — продолжала я свой агрессивный диалог с плывущим перед глазами портретом ректора, не обращая никакого внимания на своих друзей, что каждые выходные стойко выдерживают мой алкозабег и помогают добраться до дома. — Всё. Я пошла…

Я начала вставать со стула, но моя грация решила, что лежать на полу лучше, чем сидеть.

— Куда ты пошла, пьяница? — Иван подхватил меня в метре от пола за талию и не дал расшибить и без того, по моему мнению, довольно большой нос.

— Домой я пошла! — я вскинула на друга мутный взгляд, алкоголь норовил покинуть тело вместе с закусками. Я убрала руки друга со своей талии, шатаясь, выставила в его сторону указательный палец. — Твоя вторая жена будет очень красивой. До сих пор не понимаю, как с твоей рожей ты вообще с ней познакомишься.

Иван закатил глаза и цокнул.

— Ты уж определись, сколько у меня будет жён. Но помимо смазливого личика, на которое ты смотришь, у мужчин есть кое-что еще.

Ребята в таверне рассмеялись, а меня снова начало тошнить.

— Поверю тебе на слово, Иван. А теперь разойдись!

Я развела руки в стороны и сделала неуверенный шаг в сторону выхода. Иван и Грег вышли следом. На улице уже светало, утренняя осенняя прохлада бодрила и придавала сил. Чтобы добраться до общежития, надо сесть на лодку и обогнуть академию по каналу. Грести я была уже не в состоянии.

— Греееег… — взмолилась я своим самым милым выражением лица.

— Что?

— Отвезешь меня домой?

— Ну уж нет! Сама греби! Или не напивайся так каждый раз!

— Ты позволишь хрупкой девушке сесть на весла в таком состоянии?!

— Раз ты такая болтливая, то тебе явно полегчало, так что справишься, — Грег отвязывал лодку от причала. Иван выглядел задумчивым и недовольным.

— Ребят, ну простите меня. Вы же знаете, почему я так… ик… много пью. Дурацкая икота!

Иван снова закатил глаза, затем резко вырвал из рук Грега веревку и сел в лодку на среднюю банку, одними глазами приказывая и мне уже занять своё место.

— О, Ваня, я тебя просто обожаю! — я неловко перелезла через бортик и села на кормовую банку.

Иван взмахнул руками, вырисовывая какие-то непонятные мне узоры, затем коснулся весел и они начали грести сами в сторону общежития вниз по каналу. Грег помахал нам с причала, провожая.

— Хорошо быть практическим магом, да? Вам вообще ничего делать не надо. Взмахнул рукой и вот… лодка плывет сама. Хотелось бы и мне так.

— Для этого тоже нужно учиться, а еще быть в трезвом уме и спокойствии, иначе ничего не получится или выйдет не так, как хотел.

— Да-да-да. Все равно! Лучше, чем мои видения. В них даже никто не верит.

— Я верю, — Иван смотрел на меня так пристально и серьезно, что мне стало не по себе.

— Не смотри на меня таким лицом, оно стало еще ужаснее.

— Эй! Если я не в твоем вкусе, не значит, что надо постоянно мне об этом говорить! Вита, сколько можно?! — Иван обиделся и надулся. — Нормальное у меня лицо, идиотка.

— Всё равно люблю тебя и такого, мой дорогой друг. И да, твоя вторая жена…

— Хватит говорить о моих женах, у меня даже девушки нет!

— И не будет, если ты не исправишь свой нос, наконец. Сходи в лечебное крыло и пусть целитель уже уберет этот ужасный шрам.