Личный менталист для серого волка

Гале Анна

О да, быть незаметной – мой главный дар! За это не ставят оценок в академии, он не считается важным, но для меня умение стать незаметной всегда было бесценно. Как ещё я смогла бы выжить и сохранить рассудок в приюте для найденышей неизвестного происхождения, а потом – и в академии? Я была для всех серой мышкой, которую переставали замечать через несколько секунд после её появления. И самое лучшее, что у меня получалось, – это щит, за которым прятались не только мои эмоции, но и я сама. За годы в приюте и в университете я ни разу не ловила на себе похотливого взгляда сокурсника-оборотня или какого-нибудь сластолюбивого профессора.

Я, на всякий случай, проверила щит. Он был на месте. Только не похоже,

чтобы мой щит хоть как-то действовал на сидящего напротив Вилли. Мускулистый парень продолжал источать эмоции, связанные с чисто мужским интересом. И относился этот интерес, к сожалению, именно ко мне. Больше вокруг никого не было.

Стоны вдалеке усилились, переходя в визги. Я тяжело вздохнула. А ведь клуб ещё закрыт. Что же здесь будет твориться ночью?

– Незаметной, говоришь? – скептически повторил за мной Вилли. – Ладно, посмотрим. Постоишь сегодня рядом со мной у входа. Будешь сканировать эмоции приходящих посетителей. Если что-то покажется подозрительным – сообщишь. Ни в коем случае ни во что не вмешиваешься, понятно?

Я кивнула. Мне и в голову не пришло бы вмешаться в напряженную ситуацию в сомнительном заведении. Да это и не моя обязанность, с проблемным клиентами пусть разбирается охрана.

– Твоя задача – выделять всё, что не относится к предвкушению удовольствия, к возбуждению и к сексу, – деловито объяснял Вилли. – Особое внимание надо уделять напряжению, агрессии, тревоге и равнодушию.

– Равнодушию-то зачем? – не поняла я.

– Золотце, сюда приходят повеселиться, посмотреть зажигательную программу, познакомиться с горячей девчонкой или договориться за отдельную плату с одной из танцовщиц, уединиться в каком-нибудь кабинете, – он неопределённо махнул рукой в сторону каких-то кабинок, закрытых бордовыми занавесками. – Так что равнодушие выглядит ещё подозрительнее, чем тревога или агрессия. Неуверенный клиент может переживать, например, что не найдёт себе партнёршу, а агрессия может быть проявлением садистских наклонностей. Сюда заглядывают любители садо-мазо, – пояснил Вилли в ответ на мой непонимающий взгляд. – Они мирно и по согласию договариваются между собой, но приглядывать за ними, на всякий случай, все равно нужно – чтобы не слишком увлекались. А вот равнодушие в этом клубе – очень тревожный звоночек. В общем, сегодня ты осматриваешься, пробуешь поработать, а завтра с утра разговариваешь с мистером Норсом и выясняешь с ним, в какой одежде тебе ходить и как именно работать в зале. Какой у тебя, кстати, выпускной балл?

– Первый, – нехотя ответила я.

– С ума старик сошёл вчера, что ли? – пробормотал парень. – Иди оформляйся. Вернёшься сюда, будешь стоять со мной у входа, поняла? Только у входа, дальше ни шагу. Иначе ты за минуту захлебнешься в чужих эмоциях.

– А оформляться где?

Я нервно покосилась в сторону, откуда неслись звуки и долетали эмоции страсти. Надеюсь, мне не надо туда идти? Охранник задумчиво побарабанил пальцами по столику.

– Вот что, начнёшь работать сегодня неофициально, а к утру Норс тебя оформит. Я сам занесу ему твои документы.

Клуб открывался через полчаса. Через пятнадцать минут появились ещё два молодых, беззаботно болтающих между собой охранника. С Вилли они почти не общались. Ещё через пять минут наконец-то стихли звуки страсти и исчезла буря эмоций, остался лишь шлейф глубокого удовлетворения. Да уж, меньше всего я ожидала оказаться менталистом на службе порока.

Почти всё шло по привычной схеме. Подошедшие охранники скользнули по мне такими взглядами, словно с трудом отличали от стены, и тут же перестали обращать на меня внимание. Не уверена, что они вообще запомнили, как меня зовут. А вот Вилли поглядывал на меня с возрастающим интересом, и этот момент выбивался из схемы. Мой щит всегда действовал на окружающих – одноклассников, сокурсников, даже на преподавателей, среди которых были действительно сильные менталисты. Я привыкла, что меня не замечают ни маги, ни оборотни, ни обычные люди. Даже вампиры, появляясь в нашей академии, лишний раз не смотрели в мою сторону. И до сегодняшнего дня исключений из этого правила я не встречала.

В узкую дверь начали входить посетители. Кто-то пытался ввинтиться в клуб как можно незаметнее, кто-то наоборот вплывал внутрь с таким видом, будто ожидал бурных и продолжительных оваций. И от всех посетителей остро чувствовалась сильная эмоция – предвкушение эротического приключения.

Ещё бы они не предвкушали! Две девушки-змеи в босоножках на высоких каблуках извивались под медленную, манящую музыку у шестов посреди зала, привлекая публику. Они наполовину обратились, их перламутровая змеиная кожа блестела в лучах искусственного света, тела изгибались так легко и грациозно, как это возможно только у змей. Вокруг каждого шеста толпились мужчины. Многочисленные руки касались тел замирающих в соблазнительных позах танцовщиц, задирали их крошечные маечки, под которыми не было нижнего белья, лезли под короткие, чисто символические юбочки, трогали, похлопывали, поглаживали. Девушки-змеи продолжали свой номер, ничуть не смущаясь таким откровенным мужским вниманием.

Я ощутила отголоски эмоций посетителей, и меня замутило от чужой животной похоти. Щит дрожал, он не мог справиться с хлынувшим на меня эмоциональным потоком. В поисках поддержки я осторожно протянула невидимые обычному глазу нити к ближайшему охраннику, затем к другому. Нет, желанного отдыха тут не найти. От них исходит та же похоть. О деле парни вообще не думают, они с вожделением глазеют то на танцовщиц, то на входящих девушек. Непонятно, зачем здесь держат такую охрану. Моя третья попытка увенчались успехом: Вилли был собран, деловит и не интересовался вакханалией в зале. Из троих фактически работал он один.

Я полностью сосредоточилась на его эмоциях, с облегчением погружаясь в чужое спокойствие. Посетители проходили мимо охраны – по одному, парами, небольшими компаниями. Некоторые знакомились прямо на входе в клуб. Ничего подозрительного я пока не заметила, все шли поразвлечься. Да и для чего ещё можно прийти в этот то ли притон, то ли бордель?

– Менталист Элена, не отвлекаемся от работы, – Вилли подошёл ко мне вплотную. – Пару заметила? – он показал глазами на парочку, в обнимку направлявшуюся к центру зала.

Кого в этом заведении вообще может заметить менталист? Я же сейчас чуть не утонула в ярких эмоциях посетителей, как и предупреждал Вилли. Начинаю понимать, почему менталисты здесь не задерживаются. У таких, как я, слабых, сносит крышу от обилия и силы чужих эмоций, а серьезные специалисты ни за какие пряники не пойдут работать в замаскированный под ночной клуб бордель мистера Норса, для них найдутся дела гораздо интереснее.

– Пара как пара, – я проводила их взглядом. – Бурый волк с волчицей. Вроде ничего особенного.

Медноволосый оборотень в это время переместил руку с талии своей девушки пониже, неторопливо погладил упругие ягодицы. Пара остановилась в самом центре зала между шестами с девушками-змеями, под огромной безвкусной люстрой, блестящей, как новая елочная игрушка. Девушка встряхнула распущенными каштановыми волосами и эффектно, очень сексуально закинула ногу на бедро партнёра. Разрез на длинном красном платье разошёлся до бедра, открывая кокетливую ажурную резинку чёрного чулка.

– Ладно, эти два болвана ничего не видят дальше собственного носа, – Вилли недовольно кивнул в сторону глазеющих по сторонам охранников. – Но ты же какой-никакой, а менталист, Элена! Неужели не замечаешь ничего необычного?