Личный призрак
Шрифт:
— Ну, вот и все, можете тушить, — проговорил старик, наливая воды в блюдечко и ставя его под лучину.
Ханар щелкнул пальцами, и комната сразу стала казаться меньше, заполнилась тенями, живое пламя по силе света проигрывало магическому.
— Спокойно ночи, — еще раз пожелал Ханар, и задернул занавеску.
— Будет ли только она спокойной, — проворчал себе под нос Сой.
Он ворочался с боку на бок на жесткой лавке, укрытой лишь шерстяным одеялом, сложенным в два раза, и жалел, что дед в порыве гостеприимства
***
В комнате все пропахло бражным духом, но ассасин глядел на вошедшего мага абсолютно трезвым взором.
— Ты сивухой себя поливал что ли? — морща нос, поинтересовался Ханар.
— А еще рот прополоскал, — ухмыльнулся наемник, неслышно подкрадываясь к проходу, и втыкая булавку в косяк.
— Самогон мы пьем для запаха, дури и своей хватает, — не вполне понятно, прокомментировала Лета, никто даже не улыбнулся.
Засветив небольшой огонек, чародей сел на лавку и откинулся на стену, устало прикрыв глаза.
— Ну как, владеет мальчишка даром? — спросил ассасин, сверля мага нетерпеливым взглядом.
— Странно все, — проговорил Ханар, не открывая глаз. — Вроде нет в мальчишке магии, а потом вдруг есть. Если бы он был младше, я бы сказал, что дар только формируется в нем. Если бы старше, решил бы, что он научился прятать силу. А так… Утром попробую по-другому проверить.
Маг сел, дотянулся до сумки, достал пузырек с мутной, голубой жидкостью, протянул ассасину.
— Постарайся ему добавить пару капель в еду или питье, когда будет завтракать. У тебя это незаметней получиться.
— Что это?
— Какая разница. Если он обладает магией, то кожа на руках пойдет красными пятнами и начнет чесаться, если нет — выпьет и не заметит. Кстати, попробуешь на мне это зелье использовать, у самого чесотка начнется по всему телу, — грозно проговорил Ханар, хмуро глядя на наемника.
Судя по ухмылке, с которой Крим спрятал зелье за пазуху, такая мысль его уже посетила, и, не смотря на угрозу, он еще думал, отказываться от нее или нет.
— Ладно, сейчас не это главное. Лучше расскажи, что сам узнал.
— Если спросите меня, — начал ассасин рассказ, — кто самый странный в этой деревеньке, то скажу — все! Ну, разве что дети да подростки возраста Соя, ведут себя как и положено: носятся, дерутся, играют. Правда, подростки иногда вдруг застывают, растеряв всякую веселость. Постоят пару мгновений, глядя в никуда, потом словно в себя придут, и дальше играть. Взрослые же постоянно ходят с натянутыми улыбками, а стоит увидать хоть издалека старосту, принимаются едва ли не петь, как им хорошо в деревни живется.
Ассасин вдруг прервал рассказ, подошел к окну и тихо, отодвинув задвижку, аккуратно отворил ставень. Любопытная луна заглянула в комнату, разлив холодный свет ровным квадратиком по половицам.
— Раздражают закрытые окна, — пояснил наемник, удивленно посмотревшему на него, Ханару. — Так, на чем я прервался?
— На счастье, — подсказал маг.
— Да уж. Счастья столько, что не знают куда девать. С радостью бы совсем от такого счастья избавились, да желающих забрать, что-то нет. В каждом доме, ну кроме дома старосты, ютятся по несколько семей, так что глава деревни не врал, говоря, что наш гостеприимный хозяин и его внук живут по барски.
Пока ассасин излагал свои наблюдения, Ханар достал из сумки стопку листов пергамента, аккуратно разделил каждый листок на четыре части и принялся выводить руны в окружении геометрических фигур и непонятных закорючек.
— В деревне пятнадцать дворов, около ста человек, включая стариков и грудничков. Из прочей живности: кошки, собаки, куры, козы и коровы, а так же тараканы по углам, в огромном количестве, — закончил отчет Крим.
— Что ж им новое жилье не построить? Лес же рядом, и сейчас не зима, — спросила Лета.
У Ханара возник тот же вопрос, так что он высказал его Криму, тот усмехнулся:
— Попытки строить были. Скорей всего по весне, начали несколько срубов, да так и не завершили. Что там случилось, сказать затрудняюсь, может из своих кто помог, может сами вспыхнули, но их обгорелые остатки уже оплел вьюнок.
— И туда стоит сходить, — тихо, словно для себя, проговорил Ханар. — Сейчас этот неугомонный мальчишка прекратит вертеться, уснет, наконец, и мы пойдем. Держи пока, — и протянул ассасину половину исписанных листов, — постарайся разложить по деревне, так что бы не особо бросались в глаза, и находились поближе к домам.
Прошло пять минут, десять, а Сой все не спал. Маг не выдержал, и прошептал «Сонное заклятье», то же, которым днем усыпил кошку. Как и обещал наемник Лете, к вечеру кровь хроу полностью распалась, и магия чародея разблокировалась, приятным теплом разлившись внутри. Так что вскоре не только мальчишка затих, но и старик Мирхей, страдавший бессонницей уже не первый год, заснул крепче человека с кристально чистой совестью.
Ханар закинул сумку на плечо, ассасин закрыл повязкой низ лица, вновь изменился, став таким, как был в лесу, а Лета просто встала и отряхнула подол платья. Их маленький отряд был готов к выходу.
Крим аккуратно отодвинул защелку, чуть повозившись, отпер замок и первым вышел на крыльцо, следом Лета, а последним Ханар, не желавший оставлять дом совсем нараспашку, магией задвинул щеколду и запер замок.
— Кладбище там? — спросил маг у наемника, и махнул рукой сторону, противоположную той, откуда они пришли в деревню.
— Да, как и везде, в западном конце деревне. Странно, что там же Место веры, обычно оно с восточной. А сгоревшие недостроенные дома чуть севернее, но тоже недалеко.