Личный призрак
Шрифт:
— А делать то теперь что? Как решать возникшую проблему? Кто виноват-то, в конце-то концов? — взорвалась Лета, уже запутавшаяся в объяснениях.
— Против Черного проклятья, есть давно разработанные методы, алгоритмы и заклятья. Сначала нужно найти источник, человека, который начал тянуть светлую энергию. Создать фантом — точную магическую и энергетическую копию виновного человека, но программируют его уже на то, что бы забирать темную энергию. Привязка проклятья перекидывается с человека на фантом, который очищает окружающее пространство, пока магический фон не станет нейтральным, после чего фантом распадается. А человека,
— Неа, — честно качнула головой Лета, — Но если ты так уверенно говоришь, то и сделать сможешь?
— Тут все не так просто…
— Опять не просто!
— Если бы дело было только в связи призрака и девочки, я передал остатки сил от Анкан ее дочери, изгнал бы призрака. А дальше по алгоритму. Но здесь столько всего намешано, а главное этот непонятный скользкий тип с мощным амулетом. В общем, утром я иду к старосте, и требую у него ответы. А уж после…
Что после, Лета услышать не успела. Дверь резко распахнулась, и в кухню ввалился Крим, скинувший маску «увалень-слуга», повязка опять перекрывала нижнюю часть лица. Через плечо ассасин болтался бесчувственный Сой, которого он сразу сгрузил прямо на стол.
— Поздравляю, господин маг, у нас неприятности! — радостно сообщил он, ошалело уставившимся на него Лете и Ханару.
Глава 6
Глава 6.
Пир растянулся на всю ночь. Главный дом, строился именно для таких массовых посиделок, поэтому места под крышей хватило всем, даже старикам и детям.
Из еды на столах было мясо птицы и рыба, все свежее, недавно пойманное и сразу приготовленное, а так же пресные, еще теплые лепешки. Из хмельного — вина и меда запасенные с осени. Жители деревни ели и пили, пели песни, танцевали под заводную музыку, изгоняя весельем страх из душ, которые под действием черного колдовства едва совсем не замерзли.
Младший брат вождя племени Белого снега, принявший бразды правления, поблагодарил от всего сердца «Верховного шамана и его дорогого друга».
Ханару и Номэ, как главным героям, самые красивые девушки деревни подносили лучшие блюда и напитки. От повышенного женского внимания, шаман расцветал буквально на глазах, улыбался каждой девушке, шутил. Маг же наоборот мрачнел все больше и больше.
В конце концов Ханар не выдержал и, сославшись на усталость и необходимость завтра с утра покинуть столь гостеприимное поселение, ушел. Почти на подходе к дому, который ему определили для ночлега, чародея догнала Лета. На пир она не пошла, сказав, что ее нервы не выдержат такого количества еды, которую нельзя даже попробовать, а уж тем более вида людей, что ее уплетают.
— Что так рано? — поинтересовалась девушка, подстраиваясь под размашистый шаг мага. — Тебя сдуло сквозняком, что поднимали длинные ресницы? Или может ветром от бесконечных вздохов? Нет, наверное, смыло приливной волной слюней, что пускали по тебе пустоголовые дурочки?
— Где ж ты была, Язва, что смогла рассмотреть все в таких деталях? — ухмыльнулся Ханар.
— Там да сям. И уж если я Язва, то ты будешь… — Лета сделала вид, что серьезно задумалась, — Хмурик! Нет, не звучит! Хмурик-жмурик, фи! О, будешь Хмунар! Потому что, ты так часто хмуришься, что морщинку между твоих бровей, можно спокойно перепутать с бездонным ущельем. Спокойной ночи, Хмунар.
— И тебе, Язва.
— А кто сказал, что моя ночь будет спокойной?! Меня там такой симпатичный дух на танец пригласил! — Лета закатила глаза.
— Ну, ты усталости не чувствуешь, так что развлекайся, — чувствуя непонятное раздражение, проговорил маг. — Только не забудь, что завтра с утра уходим. Через сутки мы должны уже быть в Перекрестье, и так кучу времени потратили.
***
Проснулся Ханар на рассвете и первым делом решил заглянуть к шаману, попрощаться. Деревенские, после вчерашнего пира, в большинстве своем еще не проснулись, и улица встретила мага сонной тишиной. Действие амулета «Наведенной зимы» постепенно сходило на нет, становилось заметно теплее, сугробы плавились и оседали, и практически все двускатные крыши домов обросли за ночь длинными гребенками сосулек.
Номэ очень бледный лежал в пещере, где не так давно пришел в себя Ханар и от дыма, клубившегося под её потолком, у мага начала болеть голова. Шкуры, заменяющие в этом помещении стулья, были раскиданы тут и там, и, повинуясь вялому взмаху руки хозяина жилища, гость уселся на пол напротив.
— Судя по твоему виду, пир я покинул как раз во время.
— Из-за твоего позорного бегства, — проговорил Номэ, голосом умирающего, садясь на своем ложе — мне пришлось за двоих отдуваться. Знал бы ты, сколько заздравных чаш в меня влили! Плохо помню, но вроде бы под конец пира, я общался с духами, без использования курительных смесей и амулетов. В прочем, как и многие жители деревни, из тех, что еще могли хотя бы сидеть. Ты-то чего пришел?
— Я уезжаю, пришёл забрать обещанную плату, — сказал Ханар, и его посетило очень не хорошее предчувствие, когда в глазах шамана проскользнула озорная хитринка.
— Тут такое дело, Ханар, не мог бы ты для нас сделать исключение, и взять плату после осеней ярмарки?
— Что?
— И заметь, я ведь не отказываюсь платить, хотя договора мы с тобой не заключали, ты можно сказать сам вызвался…
— Я?! — от такой наглости, маг едва не потерял дар речи.
— А где у тебя документ, подтверждающий, твою правоту?
— Ты мне это брось, — Ханар скинул с плеча сумку и, порывшись в ней, вынул пишущий шар.
— А вот вы где, — в пещеру влетела Лета, увидала мрачное лицо мага, и хитрую улыбку шамана, и заинтересованно спросила, — А что происходит?
Ханар, вместо ответа, чуть сжал шарик и отпустил, тот завис в воздухе, засветился и стал разбухать. Когда размер его стал приблизительно с голову, свечение прекратилось, и внутри проступило изображение далеких гор, скального выступа, засыпанного снегом, по которому вилась тропа.
Секунд тридцать, и изображение скользнула, смазавшись, словно очень резко повернули камеру, и вновь стало четким. Теперь большую часть изображения занимал Ханар, и, судя по шевелящимся губам, что-то говорил, но звука не было.
— Номэ? — чародей выпрямился, буквально навис над шаманом, а голос его стал угрожающе спокойный. — Что ты сделал?
— Духи не отображаются в пишущих шарах, — улыбаясь чуть виновато, проговорил Номэ.
— А я говорила, что договор подписанный кровью, куда надежней, — влезла Лета, но ее как всегда проигнорировали.