Личный призрак
Шрифт:
— Не сон, — усмехнулся Ханар, рассматривая дорожку тонких заживших шрамов на ладони, оставленных зубами белой лисы.
***
День прошел, близился вечер. Свет, пробиваясь сквозь заросли за окном, окрасился во все оттенки красного. Посреди комнаты на табуретке стоял пустой медный таз, рядом лежал кусок серого мыла и грубая мочалка. На полу разместились деревянное ведро, полное чистой воды, и небольшой ковшик, зацепившийся крюком-ручкой за его край. Справа от табурета, держа
— А это откуда? — удивленно проговорил Ханар, взглядом указав на одежду.
— Хозяин наш расстарался. Сказал, Вы наверняка захотите переодеться.
От столь близкого соседства со средствами гигиены и чистоты, по телу прокатилась волна зуда. Руки сами собой потянулись к пуговицам, торопясь стянуть задубевшую от высохшего пота рубаху.
Согрев заклинанием воду в ведре, Ханар перелил часть в таз, наклонился над посудиной, набрал в сложенные ладони и с наслаждением провел по лицу, по шее.
— Ну, я тогда пошел, — проговорил Крим, пристроив полотенце и рубаху на край кровати. — Светлые скоро будут здесь, а наниматель отдельно акцентировал внимание, что бы с другими магами, помимо Вас, я не общался. Так что побуду за приделами деревни, пока Вы не отправитесь в путь. Кстати, долго ждать?
— Нет. Только встречу коллег, выясню, что они здесь забыли.
Крим кивнул.
— Надо, надо умываться по утрам и вечерам, а не чистым трубочистам стыд и срам, — раздался радостный голос от входа.
— Лета! — вскинулся Ханар и, сграбастав полотенце, прикрылся им.
— Да ладно тебе, что я там не видела, — расцвела улыбкой девушка, — И я же не просто так зашла, а помощь предложить. Спинку, например, потереть. Водичку поднести. Что бы ты знал, у меня черный пояс по умыванию из ковшиков, а по тазикам — третий дан. Годы тренировок при отключении горячей воды не прошли даром!
— Лета, ради духов предков, помолчи, и желательно на кухне! — чародей не понял и половины, но слушать дальше был не в силах, как и терпеть ехидные взгляды, которые бросал на мага наемник. — А ты, Крим, разве никуда не собирался?
Ассасин усмехнулся, наблюдать за выражением лица господина Наритана, когда девчонка, начинала доводить мага, было очень весело. Жаль сам диалог не слышно.
— Ах, простите, — голос наемника сделался виноватым, а лицо приобрело скорбное выражение. — Вы бы сразу сказать, что хотите остаться вдвоем! Ну не буду тогда вам мешать!
И, прежде чем Ханар опомнился, ассасин переместился к выходу.
— Кстати, не знаю, важно это или нет, но старший среди прибывающих — Маслин Ветош! — проговорил Крим напоследок и задернул полог.
— О, вижу, ты его прекрасно знаешь, — усмехнулась Лета.
— С чего взяла?
— У тебя лицо перекосило так, словно ты откусил с виду зрелое яблоко, а оно оказалось мало того, что кислым, так ещё и с червяком. Что, настолько неприятный человек?
— Не то слово… Лета, выйди уже, я умоюсь спокойно…
— Ладно-ладно, не зыркай так, — примирительно улыбнулась девушка и ушла на кухню.
Ханар мылся с наслаждением, чувствуя, как вместе с грязью, голову покидают остатки сонливости, привнося вместо себя легкость и четкость восприятия.
Промокнул волосы, растер влажным полотенцем спину. Расправил рубаху, предложенную Мирхеем, и скептически ее оглядел, вздохнул, оставшись совершенно не довольным увиденным. Рукава были непривычно короткие, лишь на ладонь опускались ниже сгиба локтя. Вместо пуговиц — завязки у ворота. По краям подола и рукавов одежду украшала вышивка: в переплетении темно красных и синих нитей угадывались трава и листья. Подпоясывалось это чудо народного творчества широким поясом, вышитым в той же гамме, что и рубаха.
— Мда, — расстроено протянул Ханар.
«Можно было конечно при помощи магии изменить, подправить, но не хочу обижать Мирхея столь явным пренебрежением. На мою рослую фигуру подобрать что-то достаточно трудно, а старик нашел и одолжил у кого-то, явно, праздничную рубаху. Ладно уж, даренному дракону клыки не пересчитывают.»
Ханар оделся, сменив пояс на свой ремень, с ним привычней, натянул сапоги, накинул куртку и вышел на кухню. С печки, из-за задернутых шторок, доносились детские голоса. Похоже, там шел не шуточный спор, свистящим неразборчивым шепотом.
Лета сидела на табурете у окна, рассматривала что-то на улице, а тонкими пальцами перебирала шерсть кошки, что задремала на ее коленях. Ханар хотел привлечь внимание девушки, но взгляд зацепился за беспорядок на столе, и маг шокировано замер. По столешнице разлетелись изрисованные детскими каракулями листы, опять без спросу взятого, пергамента. Чернильные кляксы пятнали стены. Общипанное перо белело под столом. Чародей, чтобы успокоиться, пару раз глубоко вздохнул, стараясь не думать о деньгах, которые уйдут на покупку новых письменных принадлежностей, потому что после такого разгрома никакой магии не хватит на восстановление. Взяв себя в руки, Ханар мягко коснулся плеча Леты, которая испуганно вздрогнув, обернулась.
— Что-то ты быстро красоту навел, — произнесла она таким тоном, словно не заметила прошедшего времени, — А тебе тут обед принесли, а может уже и ужин. Хотя в твоем случае, это скорей завтрак, — Лета кивнула на стол, где стояла корзина, укрытая плотной белой тканью.
Ханар, недолго думая, откинул ткань и оглядел представленное великолепие: запеченная курица, пяток крупных варенных «в мундире» картофелин, несколько стрелок зеленного лука, полковриги хлеба. Аппетитный аромат едва не сбил с ног, но выудив из недр корзины два больших румяных еще теплых пирожка, маг прикрыл остальное.