Личный тренер. Книга третья
Шрифт:
Тёмно-вишневый болид гнал по ночному шоссе плавно обгоняя другие авто. Захвативший было Криса азарт быстро уступил место привычным размышлениям о мести.
Меж тем головокружительные небоскрёбы остались далеко позади, но городское море, упорно не желая заканчиваться, то и дело накатывало то с одной стороны дороги то с другой волнами невысоких строений. Широкое шоссе, медленно превратившись в узкую дорогу, тонкой веревкой вплелось в ковер спальных районов города, которые в свою очередь резко оборвались набережной, плавной линией скользившей насколько хватало взгляда влево и вправо, огибая и ограничивая живой бесконечно вздыхающий океан. Осознав, что ошибся с направлением, а значит вырваться из города не
– Океан, – констатировал он, обводя глазами затаившуюся в полумраке, кое-где разорванном светом прибрежных фонарей, водную стихию.
Крис когда-то в дни своего далекого детства будучи маленьким ребенком, зачарованным мыслью о путешествиях по бескрайнему космосу, читал об этой планете. Океан здесь был один, но занимал почти три четверти от всей поверхности планеты. На выцветшей картинке древнего фолианта была изображена планета, охваченная щупальцами огромного водяного спрута. Каналы широких фьордов глубоко врезались в единственный материк, разрезая его на вытянутые причудливо-изогнутые куски суши. Тогда Город был сравнительно небольшим и располагался в самом сердце материка. А сейчас очевидно разросся настолько, что его дороги и постройки длились вплоть до океана, который теперь был закован в бетон и метал и освещен, словно преступник, находящийся под круглосуточным наблюдением, светом неусыпных фонарей. Его волны лениво перекатывались поблескивая лоснящимися боками.
Не желая привлекать внимания иноземцев, медленно прогуливающихся по набережной, Крис было накинул на голову капюшон, но первый же порыв ветра, дующего со стороны океана, сорвал его, растрепав длинные рыжие волосы. Это не ушло от внимания прохожих. Кентанец досадливо цыкнул, поймав на себе заинтересованные взгляды и разобрав долетевшие до его излишне чутких ушей шепотки:
–…смотри, это лиг…
– лиг?… в этом районе?…
– …без охраны…
– Дерьмо, – выдохнул кентанец и, засунув руки в карманы куртки, пошел вдоль набережной, туда, где, как он видел, обрывалась цепь фонарей и царила первозданная унизанная звездами ночь. Он шел быстро, желание сбежать туда, где он мог побыть один, стало почти нестерпимым. Что он хотел выменять у желанного одиночества? Или может что-то отдать ему? Бросить в звенящую пустоту слова о боли, рвущей его изнутри? Возможно…
Детский голос вывел его из горячечной задумчивости. Он кинул быстрый взгляд влево, откуда прилетали зазывные крики. Мальчишка, по виду землянин, рыжий и темноглазый, стоял у небольшой переносной печки. На печи, напоминающей металическую бочку, чьи круглые бока были раскалены до красна, ютилась небольшая посудина, из неё валил пар. Тонкие крылья носа кентанца вздрогнули, улавливая приятный пряный аромат чего-то печенного. Мальчишка помешивал деревянной ложкой варево и на распев выкрикивал – «…спелые орехи дерева Кона, печеные, горячие спелые орехи ценного дерева кона…».
Крис хотел пройти мимо, но шаг его сбился, взгляд зацепился за этого невысокого щуплого паренька. …Похож на одного из сыновей Иль, как его там…
– Ифа… – произнес Крис, разом почувствовав, как занимаются края раны, зияющей точно посередине его грудной клетки.
Да нет, он никогда не обращал на её детей особого внимания, но почему то сейчас в сердце дрогнула и проросла тоска. Нет, всё конечно понятно. Просто этот ребёнок живо напомнил кентанцу, как она смотрела на своих детей, было в том взгляде столько нежности, столько любви и несокрушимой силы. Казалось эта мелкая могла что угодно вытерпеть, пройти сквозь стены, сдвинуть горы, только бы её малявки были в порядке, сыты, согреты, обласканы. Тогда, в один из первых вечеров после её похищения, он пришёл к ней, чтобы поговорить, нет, даже не поговорить, а просто обратить её внимания на себя, заставить её зеленые глаза смотреть на него, пусть и с ненавистью, но кентанец застыл на пороге комнаты, увидев то, как она сидит возле кровати, на которой сладко сопят её дети. Эта хрупкая фигурка с опущенными плечами, раздавленная, сломленная, она с безграничной любовью взирала на детей. Тогда он впервые почувствовал вину за то, что совершил.
– Дерьмо… – прорычал Крис, его глаза встретились с растерянным взглядом паренька. Тот почему то во все глаза таращился на Криса или может…
Кентанец резко обернулся.
– Чёрт, – выдохнул он, узрев летящий в него снаряд.
Длинная обтекаемая остроносая ракета медленно (или ему так только показалось) приближалась, издавая тихий монотонный свист… Тело кентанца вдруг стало ватным, течение времени будто замедлилось. В голове промелькнула мысль «Это конец…», горечь и, удивительно, совсем немного, облегчение, а потом другая мысль, заставившая иноземца оторвать взгляд от своей смерти, обернутой в металл, и посмотреть на мальчишку, застывшего у печки. Беги идиот!…
Но прежде, чем Крис успел набрать воздух и крикнуть, он почувствовал тупой удар в ребра. Воздух рывком покинул его легкие, а сам иноземец отлетел метров на десять и, кубарем прокатившись по велосипедной дорожке, взметнув ворох листьев, влетел в кусты. Примерно в этот же момент раздался хлопок, ослепительная вспышка и вслед за ними оглушительный грохот.
Когда Крис, слегка пошатываясь, вылез из кустов, небо было красным от всполохов пламени. Горел асфальт, плавились покореженные взрывом столбы. Воздух раскалился настолько, что казалось, еще немного и кожа на лице и руках покроется волдырями.
Ребенок… Крис шагнул в ту сторону, где должна была быть печка, но с ужасом узрел воронку, выгрызенную в земле снарядом, и валяющиеся повсюду осколки бетона и арматуры. Похоже его больше нет… Перед взглядом замаячило перекошенное гримасой боли лицо Иль…
Крис не сразу понял, что его схватили за руку и тащат прочь от места взрыва. Наконец до его сознания долетели сначала обрывочные слова, а затем из них сложилось что-то осмысленное:
– …возможно это кто-то из местных банд. Снаряд был начинен дэзэктром… Значит у них есть деньги и не малые. Но сейчас не время рассуждать. Надо как можно быстрее уносить ноги, пока сюда не слетелись те, кто запустил ракету… Ты как? Эй, наследничек, слышишь меня?? – яркие синие глазища уставились на Криса. Тот растерянно заморгал.
– Иль?..
– Видимо всё-таки зацепило, – с досадой протянула иноземка. – Ок. Сейчас не это важно. Садись, – она распахнула дверь авто. – Да, вот так, молодец. Голову береги, – она положила руку на затылок кентанца и, заставив наклонится, без лишних церемоний впихнула его в салон, потом закинула его длинные ноги и, хлопнув дверцей, поспешила за руль.
– Посмел лапать мою малышку… Эти королевские ублюдки такие бесцеремонные! Да, милая? – рыжая бережно провела кончиками пальцев по потертой коже руля. Затем дернула ручку передач и подошвой ботинка вдавила до упора педаль газа. Колеса жалобно взвизгнули, проворачиваясь на месте. – Эй, там, на заднем, держитесь, если конечно в сознании.
Если бы Крис, который лежал сейчас на заднем сиденье, был в сознании, то он бы обязательно увидел мелькнувшие в зеркале заднего вида горящие азартом ярко-синие глаза и белозубую какую-то звериную улыбку.
Тёмно-вишневый болид сорвался с места и, взметнув облако пыли, скрылся в лабиринте городских улиц.
Глава 2
– Боже, как такое могло произойти?! Почему мы ничего не знали об охоте на лигов? – обычно спокойный Перри сейчас расхаживал по комнате, заламывая свои тощие длинные руки.