Лицо из снов
Шрифт:
Губы ее мелко задрожали, и из глаз побежали слезы.
— Темно, — начала она. Замолчала, глубоко прерывисто вздохнула и открыла глаза. — Свет погас из-за грозы.
Голос ее потерял всякое выражение, она добровольно вернулась в свой кошмар. Увидев, как она устремила перед собой невидящий взгляд, Дейн приготовился слушать.
— Она вернулась домой раньше обычного. Много выпила в баре… Ставит на туалетный столик свечи, зажигает их. Это ароматические свечи в маленьких стеклянных подставках. Они источают сильный запах. Она раздевается, накидывает халат. Как это любезно с ее стороны, сама избавила его от лишних хлопот. Уходит в ванную, чтобы ополоснуть лицо. Когда возвращается, он уже ждет ее.
— Господи боже… — негромко проговорила Грейс. До нее только сейчас по-настоящему стал доходить весь тот ужас, который Марли пережила и о котором сейчас рассказывала.
— Он приближается к ней сзади, когда она нагибается, чтобы погасить свечи, от которых в комнате стало нечем дышать. Увидев его, она оборачивается. Не кричит. У этих сучек часто в первую минуту пропадает дар речи…
…Он уже очень близко, нож у самого ее горла. Хоть сука и прилично нагрузилась, видно, что она все понимает. Это хорошо. Какой смысл в наказании, если жертва не знает, за что ее наказывают?..
…Он заставляет ее снять халат. Какая костлявая! Даже ребра видны! Ему это не нравится. А она в ужасе. Когда он просит ее лечь, она повинуется беспрекословно. Нет, не на кровать. На пол. Он предпочитает именно пол. Обращается с ней мягко, но по глазам ее видит: она знает, кто он такой, знает, что она полностью в его власти. Это хорошо, жаль только, что не получится сюрприза…
Потом он помогает ей подняться. Целует в щеку, запускает руку в ее волосы на затылке и чуть тянет вниз, чтобы голова ее откинулась и она посмотрела ему в лицо. «Прошу вас…» Это она лепечет. Уже надломилась. Никакой гордости не осталось. Эти сучки забывают в такие минуты, что такое гордость. Он с улыбкой смотрит на нее, заглядывает ей в глаза, чтобы уловить тот момент, когда она впервые почувствует жалящее прикосновение к своей коже остро наточенного лезвия … После этого он отпускает ее. Охота началась.
Трэммел вполголоса выругался, отвернувшись.
Марли ни на кого из них не смотрела и никого из них не видела.
— Но она стоит на месте, никуда не бежит. Просто стоит и смотрит на него. Он делает второй легкий надрез. «Беги, сука!» Она не двигается с места. Вдруг замахивается и бьет его в лицо. После этого ее прорывает: она бросается на него, бьет кулаками, лягается, визжит. Он взбешен! Действие развивается отнюдь не так, как было предусмотрено его планом. Дура! Ну, что ж, если ей так хочется увидеть его в ярости, он ей покажет! Он сильно бьет ее ножом, затем снова и снова, проникая все глубже. Он ненавидит ее. Дура, дура, дура! Все испортила! Он надеялся на охоту, на скачки «Прикнес»… Мериленд. О, Мериленд…
Последние слова Марли пропела.
— Она затихла. Рука его устала. Теперь, когда нож в очередной раз входит в нее, она уже даже не хрипит. Он поднимается… — Голос у Марли вдруг задрожал. Дейн увидел, как она содрогнулась, и почувствовал, что и в нем самом поднимается дрожь.
— Что? — тихо спросил он.
С лица Марли сошла вся краска, взгляд остекленел.
— Он посмотрел в зеркало, — пролепетала она. Дейн потрясенно уставился на нее, еще ничего не понимая. Марли повторила:
— Он посмотрел в зеркало и увидел в нем свое отражение. И я его увидела!
— Боже… — прошептал Дейн, невольно выпрямившись. Холодок пробежал вниз по спине. Трэммел и Грейс затихли, обратив все внимание на Марли.
— Он совершенно лыс, — еле слышно проговорила Марли. — Бреет голову. Лицо квадратное. Глаза… маленькие, близко посаженные.
Дейн больше не мог сдерживаться и вскочил с дивана. Мускулы его напружинились. Он был готов действовать.
— Так… Мы сейчас привезем сюда нашего художника, который с твоей помощью составит словесный портрет преступника! Мы распространим его по всем телестанциям и газетам в округе. — Наконец в монолитной стене появилась трещина. И немалая. Дейн обернулся к Трэммелу. — Звони Боннесу. Введешь его в курс дела. Необходимо как можно скорее отыскать жертву. Я не знаю как. Как угодно! Марли, как она выгляде… — Он повернулся к дивану и запнулся. Глаза Марли были закрыты, она сползла по спинке дивана и крепко заснула.
— А, черт, — пробормотал Дейн.
Марли была больше не в силах сопротивляться нечеловеческой усталости. А он позволил себе на минуту забыть о том, как тяжело ей все это дается. Гад! Дейну захотелось хорошенько пнуть себя. Он немедленно выбросил из головы все, о чем только что говорил. Об этом могут позаботиться и другие, а о Марли — только он один.
— В общем, разберешься, — бросил он Трэммелу, подхватив Марли на руки. — Я везу ее домой.
— Можете остаться у меня, — проговорил Трэммел, но Дейн покачал головой.
— Когда она в первый раз просыпается, то находится в полной растерянности и не сразу приходит в себя. Будет лучше, если это произойдет в ее спальне.
— Когда она сможет поговорить с художником? Боннес об этом обязательно спросит.
— Не раньше полудня. А скорее всего, часа в два или в три дня.
— Слишком долго. Его это не устроит.
— Ничего не поделаешь.
Дейн отнес Марли в свою машину. Трэммел и Грейс провожали его, страхуя по сторонам. Трэммел открыл перед ним дверцу. Дейн посадил Марли так, чтобы у нее в пути не затекла шея, и пристегнул ремень безопасности.
— Я нужна? — спросила Грейс. Она с тревогой вглядывалась в бледное неживое лицо Марли. — С удовольствием посижу с ней.
— Ничего, сам справлюсь. Она будет спать по меньшей мере двенадцать часов.
— Хорошо. Если что, сразу звони.
— Обязательно, — сказал он и поцеловал Грейс в щеку. — Спасибо тебе.
Дейн мчал машину сквозь промозглую, затянутую туманом ночь. Марли всю дорогу не шевелилась, сидела словно истукан. Это не пугало Дейна так, как в первый раз, но с другой стороны, он знал теперь и то, насколько тяжело ей все это дается и как долго она будет выходить потом из этого состояния. Хватит! Пора положить этому конец. Дейн не хотел, чтобы Марли снова еще хоть раз прошла через подобное. Как только они составят точный словесный портрет и распространят его в средствах массовой информации, необходимо будет сразу же приступить к реализации его, Дейна, плана. И на этом точка.
Едва он успел привезти Марли домой и положить ее на кровать, как зазвонил телефон. Он раздраженно сорвал трубку:
— Холлистер.
Это был Боннес.
— Мы не можем ждать до завтра. Я имею в виду словесный портрет. Завтра он уже должен быть опубликован во всех газетах.
— Придется подождать, — не особенно церемонясь, ответил Дейн. — Марли сейчас ничем помочь не может.
— Надо постараться…
— Она не может! — рявкнул в трубку Дейн. — От нашего или ее желания ничего не зависит. Ее свалила с ног дикая усталость. В себя придет не раньше чем через несколько часов.