Лицо особого назначения
Шрифт:
Правда, это пока только разведка. Первые ласточки, проводящие стандартную подготовку, включающую в себя предварительный этап дестабилизации. Лет пятьдесят назад сыграли бы на идеологическом противостоянии Запада и Востока. Но, на нет и суда нет. Да и не так уж трудно разворошить беспокойный арабский мир, подогрев религиозный фанатизм и активизировав по всему земному шару действия террористов. Когда же места глав государств, определяющих мировую политику, займут Высшие, бывшие помощники будут физически уничтожены. В Империи не может быть беспорядков. Одна галактика — одна семья.
Смирнов-Егоров кусал губы от ярости. Это был полный п…ец. По крайней мере, для него. Приди сюда власть Верховного, и ему и таким, как он, конец. И тогда прощай
«Пролистывая» воспоминания, Алексей Сергеевич отметил некоторые несоответствия. Из школьного курса он хорошо помнил, что существование государства насчитывает тысячу лет, но погибшие были твердо уверены, что Империи на пятьсот лет больше. Не на пятьдесят, прожитых им здесь в свое удовольствие, а на ПЯТЬСОТ. Плюс технологии. Конечно, он не был очень уж сильно информирован. Их всех готовили совсем к другой участи но, сравнивая свои сведения и знания неудачливых шпионов, Алексей Сергеевич пришел к выводу, что технологии ушли далеко вперед. Таких, по меркам доноров, «мелочей», как всепланетная телекоммуникационная сеть, с вживляемыми с рождения миниатюрными телефонам, в его мире не было. Строго говоря, это и телефоном-то назвать можно было условно. Какой-то глобальный суперкомпьютер, мгновенно связывающий любого с любым и постоянно подключенный к каждому жителю столичной планеты. Или, к примеру, система здравоохранения. Всякий, кто хоть немного занемог, обращался к доктору. И это было до ужаса похоже на рассказ Юли. Медики тоже были Высшими. Младшими Высшими.
В общем, по всем показателям жизнь в Империи походила на рай. Вот только ему в этом эдеме не было места, ибо в силу своей природы он просто не мог жить в стойле, пусть комфортабельном и оснащенном всеми мыслимыми благами, но все же в загоне. Если бы Алексея Сергеевича попросили выразить свои мысли в словах, вряд ли у него что-либо получилось. Он просто знал, что сделает все, чтобы не пустить сюда Империю. Или умрет.
ГЛАВА 28
Гн-трх, как всегда уставший после обдумывания неприятного решения, закрылся в своих покоях. И, как обычно в последние годы, включил обзорный экран и вывел на него файл с фильмом, снятым более ста лет назад. Просматривая его, он каждый раз испытывал восторг. И пусть за прошедший век технологии шагнули далеко вперед и появилось множество гораздо более красочных съемок, в трудные минуты он оставался один на один с монитором, хитро спрятанным между декоративных панелей, и смотрел старые кадры.
На большом, с метр, стереоэкране появилась объемная картинка. Космос. Не то звездное небо, которое за тысячу лет он привык видеть с поверхности планеты, а настоящий космос «изнутри».
Чернильная чернота усеянного крохотными звездами космического пространства завораживала, а в центре экрана виднелся маленький, размером с мяч, которым молодежь любит играть в поло, зелено-голубой шар планеты. Он начал постепенно разрастаться, увеличиваясь в размерах, пока не занял значительную часть экрана. Сквозь окутывавшую его туманную пелену проступали очертания материков. Сердце Гн-трха часто забилось. Тогда, во время полета, оглушенный самим фактом выхода за пределы атмосферы, он не смог толком рассмотреть свой мир. Зато теперь, благодаря искусству оператора, колыбель Империи лежала перед ним как на ладони. Да-да, он не оговорился, пусть даже и в мыслях. Именно колыбель. И пусть не сейчас, пусть еще через несколько веков, жители этой планеты полетят к звездам. Тысячу лет. Десять веков назад его скутер потерпел аварию в этом далеком уголке, на самом краю галактики. Нет, Империя тоже не была центром Вселенной, и звезды на небе столичной планеты были так же редки, как и здесь. Но, это
Дикая и неприветливая, встретившая его столь неласково планета теперь превратилась в прекрасный и благодатный мир, освоенный людьми. Обильные, плодородные земли, приносящие высокие урожаи. Множество видов съедобных рыб, обитающих в морях, реках и озерах. А животный и растительный мир суши поражает своим разнообразием, до сих пор позволяющим аристократии получать удовольствие от охоты. К тому же недра планеты богаты полезными ископаемыми.
Здесь есть все и даже немножко больше, чем все, что нужно для жизни человека.
Да, Гн-трх по праву мог гордиться достижениями своего Клана. Изображенные на экране города и поселки являли собой вполне цивилизованный мир. Прямоугольники полей колосились спелой пшеницей. Зеленели луга, давая корм многочисленным стадам. А стоящие тут и там промышленные предприятия не загрязняли экологию, оставляя в первозданной чистоте реки и озера, и любой житель планеты мог напиться из них, нимало не опасаясь за свое здоровье.
Что ж, как всегда, время, проведенное в своеобразной медитации, прошло не зря. И он определился с выбором. Ведь это так просто — сказать да или нет. И в то же время нет ничего труднее. Он последняя инстанция. Выше только Бог. Но, его с детства воспитывали атеистом. И в голове напротив пункта «Религия» просто стояла пометка — «ознакомлен».
Великий, Высший, Отец — как только не называла Гн-трха молва. И он заслуженно, по праву, носил эти титулы, ибо был единственным и бессменным Императором, задумавшим и создавшим этот мир. За более чем тысячелетнюю историю развития государства, первоначально небольшого, занимавшего лишь один материк, потом раскинувшегося на всю планету и наконец к вышедшего в космос, он ни разу не дал повода назвать себя тираном, злоупотребляющим личной властью. Внешне все выглядело как бы наоборот, и никакой действительно ощутимой власти Гн-трх не имел, являясь номинальным главой Империи. Как не имел ее ни один член Клана. Консультанты, советники, координаторы и арбитры. Все они подчинялись конституционной форме правления, ограничивающей полномочия правящего дома.
На политической сцене Верховный позволял себе показываться лишь четыре раза в год, открывая очередную сессию Национальной ассамблеи, и раз в три года издавал указы о формировании кабинета министров, опираясь в принятии решения на результаты парламентского голосования.
И полностью устранился от участия в так называемой «общественной жизни», предоставив заниматься этим многочисленным потомкам: награждение достойных, почетные венки, вручение премии имени Шнобеля и парады, которые так любили царедворцы. Он чувствовал себя слишком старым для всей этой суеты, хотя внешне выглядел сорокалетним.
Тем не менее его Клан всегда мог оказывать и оказывал значительное влияние на политические процессы в государстве. И горе недовольным. Ибо разве может простой гражданин, чья жизнь подобна порханию бабочки-однодневки, судить об устройстве государства в целом? Удел бабочки — радоваться солнечному дню, порхая с цветка на цветок и наслаждаясь сладким нектаром. Об остальном же позаботятся те, кто для этого предназначен.
Гн-трх произнес кодовое слово, и экран погас. Пройдясь несколько раз из угла в угол, он так же, просто отдав голосовую команду, приказал соединить его с чиновником, терпеливо ожидавшим его решения. Едва тот вошел, Верховный жестом остановил церемониальный поклон:
— Садитесь.
Придворный присел и приготовился выслушать волю Равного Богам. Что бы ни приказал сейчас Император — все будет правильно. Гн-трх же, глядя на придворного и покусывая губы, наконец озвучил свое решение:
— Я бы посоветовал закрыть проект. Разработчиков наградить и направить их без сомнения плодотворные усилия в любое другое русло. Пусть выбирают сами. И позаботьтесь о должном финансировании. Такие головы не должны работать вхолостую.
После чего кивком дал понять, что аудиенция закончена.