Лицо в тени

Малышева Анна Витальевна

– Значит, тебе нужны девять тысяч, и прямо сейчас? – обратился он к дочери.

Та кивнула.

– И ты, наверное, думала попросить у кого-то? У тебя таких денег нет, я думаю.

Алина призналась, что сколько она ни старалась, ей так никогда и не удавалось отложить солидной суммы. Особенно ее подкосил финансовый кризис – тогда она долгое время сидела без работы и истратила все свои скромные сбережения.

– Я рассчитывала получить свою долю в наследстве, – сказала она, стараясь говорить как можно тверже. – Я имею в виду дачу.

Мать

ничего не сказала. Она была ошеломлена и вряд ли находила какие-то возражения. Отец нахмурился:

– Так-то оно так… Ты же имеешь право на половину?

– Вот именно. И прежде чем занять деньги, я сперва выяснила, сколько я могу получить за свою часть наследства. Только потом решилась подписать обязательство…

– А Василий знает об этом?

Отец тоже сразу подумал о зяте, а не о Марине. Ее мягкий характер был известен так же хорошо, как строптивый нрав Алины.

– Василий уже знает, – все так же сдержанно призналась Алина. – Я имела с ним разговор на эту тему. В понедельник. И надо вам сказать, неприятный был разговор…

– Он отказался продать дом?

– Я и не просила продавать дом, – возмутилась Алина. – Это же означает взять людей за горло! Они там живут все лето, а Маринка жизни не мыслит без дачи. И детям там хорошо, и Дольфику…

Она осеклась. Отец продолжал качать головой, как будто прикидывая про себя все недостатки ее плана. В конце концов он сказал, что Алина, конечно, имеет право потребовать свою долю в любой момент. Тем более что все эти годы она практически никак не использовала свое наследство и на даче не отдыхала. Но надо сказать, что и никаких денег она в нее не вкладывала. Вопрос сложный, весьма.

– Вот именно, – поддержала его дочь. – Поэтому я все подсчитала и решила просить вовсе не половину, а только треть. Треть стоимости дома с участком – после всех переделок. Это было бы справедливо, и мне был как раз хватило расплатиться с долгом и дождаться первой получки. Ничего крамольного тут нет, я думаю?

На этот раз даже мать ее поддержала. Все это время она не вмешивалась и что-то обдумывала про себя. А тут неожиданно заявила, что деньги у Василия есть. Он же откладывал на то, чтобы сменить машину!

– Ну вот, – обрадовалась дочь. – А он назвал меня стервой и еще похуже. И отказался это обсуждать. Сказал, чтобы я подавала в суд. Вы представляете?

Родители представляли. Мать сразу заявила, что ничего другого от такого человека, как Василий, она и не ждала. И неожиданно предложила, чтобы Алина в самом деле подала в суд на раздел имущества.

– Если, конечно, Марина его не уговорит, – мягко возразил отец. – Как-никак, а наследство-то ее…

– Кого она может уговорить! – отмахнулась мать. Алина ее поддержала. Она сама была безоговорочно уверена, что сестра с готовностью поделится с нею всем, что имеет, но вот ее муж…

– А вы знаете, что Маринка сама мечтала продать эту дачу? – ошарашила она родителей.

– Маринка? Быть

не может!

– Вот именно! Я ведь была там вчера, и баба Люба сказала, что Маринка все лето заговаривала с ней об этом. Но как я поняла, она так и не решилась взяться за дело по-настоящему.

Родители переглянулись. Мать сказала, что это выше ее понимания. Правда, за последнее время она совсем перестала понимать свою старшую дочь.

– В тихом омуте, – заметил отец. – Она ведь просила денег, кто знает – может, они ей понадобились еще раньше?

Через несколько минут совместными усилиями было принято решение. Поскольку Марина и сама была не прочь продать дачу, то сестры вполне могут завершить это дело вдвоем, не вмешивая сюда Василия, который в этом случае никакого права голоса не имеет. Правда, тут у Алины возникли кое-какие сомнения. Она напомнила, что Марина никогда по-настоящему не работала, кормильцем был Василий, а все переделки на даче были сделаны его руками и за его счет. Так что у него могут возникнуть весьма серьезные возражения… И любой суд их признает.

– Ну вот пусть он сам и подает в суд! – победоносно воскликнула мать. – А дачу вы продавайте, в самом деле нечего… Слишком она далеко. И я всегда беспокоилась, как они там сидят все лето, в такой глуши. Вон на нее напали, а кто пришел на помощь? В Москве бы такого не случилось!

Она была такой же убежденной горожанкой, как и Алина. Но девушку волновал еще один вопрос. Она сказала, что теперь в любом случае ей никак не успеть получить свою долю наследства и расплатиться с долгом – проценты начнут начисляться еще до завершения сделки. А ведь нужно еще найти покупателя – раз уж Василий наотрез отказался выплатить ей долю наследства, дачу придется продавать кому-то постороннему…

– Так вот, па… – ласково обратилась она к отцу. – Ты все равно собрал деньги, и я думаю, тебе давали без процентов?

Он подтвердил, что это так.

– Я уже понял, что ты хочешь их взять?

– Да, па. Если ты дашь, – кротко призналась Алина.

– Но у меня только семь тысяч. Тебе ведь нужно девять?

– Ну ничего, две тысячи я как-нибудь перезайму! – храбро сказала она, вспомнив о Веронике. – Пусть даже под проценты. Платить проценты с двух тысяч куда веселее, чем с семи. А может, дадут и так – я же все-таки теперь не простой работник, я компаньон в солидной фирме!

Отец заколебался, но жена не дала ему сомневаться слишком долго. Она сказала, что если он настоящий отец – должен помочь Алинке, а то она совсем запутается в своих долгах. Но сперва тем не менее нужно выяснить, не потребуются ли эти деньги старшей дочери.

«Как всегда, сперва они решили позаботиться о ней, – без особой горечи подумала Алина. На душе у нее стало куда легче, с тех пор как она во всем призналась и получила поддержку. – Ну ладно, как видно, тут уже ничего не изменишь. И к тому же мне бы и самой хотелось знать, что с ней произошло…»