Лицо в тени
Шрифт:
А он молчал. Не поддерживал жену, но казалось, и не возражал против ее рассказа. Когда Марина замолчала, родители переглянулись.
– Так мы для твоей подруги собирали деньги? – недоверчиво спросила мать.
– Да. Она отдаст! – хрипло вымолвила Марина.
– То есть? Погоди… Они ей и сейчас нужны?
– Да-да, срочно!
У Алины упало сердце. Ложь оставалась ложью, но правдой все-таки кое-что было. Марине по-прежнему остро нужны были деньги. Когда она заговорила о них, то заволновалась уже по-настоящему.
– А что это за подруга? – спросила Алина, нарушая наступившую
– Ты ее не знаешь.
– Я вроде бы всех твоих подруг знаю. Их у тебя не так много.
– Но ее ты не знаешь. Она… Еще со школы.
Алина качнула головой:
– Ну ладно, тогда дай мне ее телефон. Я сама с ней поговорю.
– Ты с ума сошла? – вскинулась сестра. – Зачем? Ей нужны деньги, понимаешь? Деньги, а не разговоры!
– Почему она обратилась к тебе, если вы столько лет не виделись?
– А ей больше не к кому было обратиться! – запальчиво заявила Марина. – Что вы сидите на меня и смотрите, как будто я…
– А по-моему, ты все врешь, – жестко перебила ее сестра. – И никакой такой подруги у тебя нет. И никакого больного ребенка тоже. Деньги тебе нужны, это я вижу, но хотелось бы знать, на что? И потом – ты что же – не могла попросить у мужа? Он бы дал!
Василий вздрогнул, но ничего не сказал.
– Он все отдаст, – хрипло и тихо ответила Марина. – И все, что мы скопили, и все, что он сам собрал. Это вопрос жизни и смерти, понимаете? Жизни и смерти.
Она больше не волновалась, не подбирала слов. Даже голос перестал дрожать. Она сидела с застывшим лицом, и Алина впервые видела у нее такую страшную маску. Тут было все – боль, упрямство, страх и еще… Еще кое-что, совершенно Марине несвойственное. Одержимость. Такая одержимость, которая заставит ее идти до конца.
– Папа, не давай ей денег, – дрожащим голосом попросила Алина. – Они мне куда нужнее. Ты же понимаешь, что она все врет!
Отец даже не успел ответить. Вмешался Василий. Его речь была короткой, но весьма впечатляющей. Он каким-то натужным, низким голосом поведал, что подруга эта ему очень даже хорошо известна. Что они с Мариной иногда встречались и перезванивались. И что ребенок у нее действительно (тут он сглотнул) болел. И что ребенку в самом деле нужны деньги. Все это чистая правда.
Алина оцепенела. «Они что – заодно?! Я с ума сейчас сойду, никогда бы не подумала, что когда-нибудь такое случится! Васька сдался! Они врут на пару! Ну все, куда уж мне против них двоих…»
– Васенька, но ведь любая операция сколько-то стоит, – почти умоляюще обратилась к нему мать. – Неужели она вам не сказала цифру?
Марина перебила – она все больше обретала уверенность в себе и в своем рассказе. Она сказала, что операций потребуется несколько, за их количество и стоимость никто ручаться не может. Так что, сколько бы денег они ни собрали – много все равно не будет.
– Вы что – благотворительный фонд решили открыть? – мрачно спросила Алина. – Деньги занимаете, а чем будут отдавать?
– Продадим дачу, – быстро сказала Марина.
А Василий – ни звука. Он слушал, что говорит жена, и казалось, со всем соглашался. У Алины возникло чувство, что она спит и видит очень дурной и странный сон. В этом сне все поменялось местами. Теперь
– Продадим дачу… – повторила Марина среди установившегося молчания. Все сидели за столом, стараясь не глядеть друг другу в глаза. Даже дети в другой комнате затихли – то ли они прислушивались к происходящему, то ли просто устали плакать.
– Очень хорошо, – Алина встала и подошла к сестре, стремительно обогнув стол и слегка зацепившись бедром за угол. Но от волнения она даже боли не почувствовала. – Об этом я тоже хотела с тобой поговорить. Мне желательно получить свою долю.
– Ты ее получишь.
– Вот как? Сколько же?
– Половину, – Марина взглянула на мужа.
Тот кивнул:
– Как и полагается, половину. Нам-то чужого не надо.
В его тоне ясно слышалось продолжение фразы: «В отличие от тебя!» Алина развела руками:
– Ну, милые мои… У вас семь пятниц на неделе! Ведь пару дней назад ты, Вася, сказал, что для этого мне придется с вами судиться. Как это жена тебя переубедила? Да что же это творится?
Мать попробовала ее успокоить, дотронувшись до руки, но девушка этого даже не заметила. Она распалялась все больше – тут было все: гнев, обида, недоумение:
– Я тебя, Васенька, просто не узнаю! Когда ты что-то делал для ее подруг? Что это за подруга такая? Посмотреть бы на нее, познакомиться! Ты же для этой подруги на все готов – и свои сбережения отдать, и в долги залезть, и лишить детей летнего отдыха… И даже с них – с пенсионеров, – она указала на родителей, – даже с них ты готов содрать столько, что им потом никогда не расплатиться!
Он тоже встал – медленно и с какой-то угрозой в каждом движении:
– А это мое дело.
– Твое, – согласилась она. У нее внутри все дрожало, но Алина чувствовала, что лицо остается спокойным. А может быть, даже наглым – она старалась придать ему такое выражение. – Но и мое тоже. Это мои родители, ты понял? Со своей женой творите что хотите, это ваше дело, сами и расплатитесь. С подругой или еще с кем – мне все равно. Но мои родители…
Но тут вмешался отец. Он заявил, что, в конце концов, у него тоже есть право голоса, так или нет? И, обращаясь к зятю, сообщил, что первым своим долгом считает помочь своему собственному ребенку. Алине. Хотя она, слава богу, в операции не нуждается, но помощь ей сейчас очень нужна, и никто, кроме родителей, ей помочь не сможет.
– Вот-вот, – радостно подтвердила мать. – А кто умеет просить – тот без денег никогда не останется! Давать нужно тем, кто никогда не просит! Мне, Мариночка, твоя подружка не нравится! Вот вы дадите ей денег, а она возьмет своего ребенка и мотанет с ним в Америку, якобы лечиться! И поминай их там, как звали!