Лицо
Шрифт:
Почему я приняла смерть Шона так близко к сердцу? Почему она произвела на меня столь сильное впечатление?
Может быть, я чувствовала вину из-за того, что мы накануне поссорились? В его последнюю ночь?
Почему? Почему?
Может быть, кто-то поможет мне найти ответ? Хотя бы Адриана.
— Да, пожалуйста, приходи, — попросила я. — Прямо сейчас.
— Бегу, — ответила она негромко и повесила трубку.
А я крепко задумалась. Мои мысли бешено крутились.
У
Кто мог желать ему смерти?
Иван? Он сам привел его к нам, потому что они дружили!.
Аарон? Лаура? Джастина?
Нет, нет. Конечно, нет.
Шон нравился всем. Буквально всем.
Я открыла дверцу шкафа, решив переодеться к приходу подруги, и достала полинявшие джинсы.
Как хорошо, что Адриана придет ко мне. Может быть, теперь мы сможем как следует все обсудить. Расставить по местам.
Для нее это тоже будет полезно. Ведь и ей досталось будь здоров. Родители затеяли мировую войну, а брат, кажется, пустил свою жизнь под откос.
За окном просигналила машина.
Я выронила джинсы и наклонилась поднять их.
Но тут увидела коричневую сумку.
— Ой! — вскрикнула я, вспомнив ее.
Именно эту сумку я брала тогда с собой.
Почему же она сейчас лежит в глубине шкафа? Неужели я забыла ее разобрать? Запихнула сюда, и все?
Я вытащила сумку из шкафа и открыла дрожащими руками.
Да она битком набита. Сверху оказалась мятые свитера и джинсы.
Да, в самом деле не разобрала.
Видимо, мне было не до того.
Я вытащила еще какие-то тряпки. Потом косметичку. И старую расческу.
А после…
— Неееет! — заорала я так, как не орала никогда в жизни. Меня захлестнула волна ужаса.
На самом дне что-то блестело. Это была туго свернутая проволока. Серебристая проволока. А еще — кусачки.
Неужели от нее откушен тот отрезок, что прикончил Шона?
Я уставилась на дно сумки, не в силах пошевелиться или отвести взгляд.
И поняла, кто убил Шона.
Это сделала я.
Именно я.
— Ты рисуешь его потому, что убила, — всплыли в памяти слова, услышанные по телефону.
Глава 22
Я услышала, как отворилась входная дверь и как мама отправила Адриану ко мне.
Но я все глядела и глядела на серебристую проволоку.
В голове вертелся лишь один вопрос: почему, почему, почему?
Он заглушил голоса, доносившиеся из коридора. Заглушал биение сердца, стук крови в висках и мое прерывистое дыхание.
Почему, почему, почему?
Почему я убила Шона?
Я зажмурилась, пытаясь вспомнить, из-за чего мы поссорились, но не смогла.
… Он хотел меня поцеловать, а я с яростью оттолкнула его.
Но
— Во всем этом есть какой-то смысл, — пробормотала я безжизненным голосом. — Во всем этом есть какой-то смысл.
Память потеряла лишь я одна.
А потом начала рисовать это лицо. Каждый раз, берясь за карандаш, набрасывала портрет Шона. Из-за чувства вины. Из-за того, что где-то в подсознании таились ответы на все вопросы.
Я вскрикнула, выронив сумку.
Я не могла больше выносить все это. Колени начали подгибаться, голова закружилась. Я чувствовала, что вот-вот упаду.
И тут меня обожгла еще одна неожиданная мысль.
А что, если ребята знают обо всем?
Знают, что я его убила?
Или хотя бы подозревают?
И поэтому ведут себя странно? Поэтому относятся ко мне так бережно и заботливо?
Поэтому Аарон и бросил меня?
Вот если бы только вспомнить, почему я убила Шона.
— Марта! — Адриана ворвалась в комнату и попыталась меня обнять, но я отстранилась.
— Мне известна правда, — выдавила я и зашлась слезами.
Подруга все-таки обняла меня:
— Марта, что ты говоришь? Марта, все будет хорошо. Правда. Все будет нормально.
— Нет, не будет! — воскликнула я, оттолкнув ее и лихорадочно вытирая слезы обеими руками. — Теперь, когда мне все известно, хорошо не будет!
На ее лице проступило удивление. Она принялась растерянно теребить свои волосы.
И мне стало ясно, что Адриана не считает меня убийцей.
— Посмотри! — воскликнула я, рухнув на колени рядом с сумкой и распахнув ее. — Посмотри!
Она заглянула туда, все так же дергая себя за волосы, и прошептала:
— Нет! Нет!
— Это проволока, — сказала я, хотя пояснений не требовалось. — И кусачки.
— Но, Марта…
— Я убила Шона. Вот доказательства.
— Но почему? — спросила Адриана, держась за свои волосы, словно за спасительную соломинку.
— Не знаю, — ответила я. — То есть не помню. Но улики налицо. Я его убила и спрятала остатки проволоки в свою сумку.
Адриана поглядела на дно сумки, зажмурилась и задрожала всем телом, потом спросила:
— Что ты собираешься делать дальше?
— Сказать родителям, — ответила я. — А они, наверное, отведут меня в полицию.
Адриана грохнулась на кровать и всплеснула руками:
— Но почему, Марта? Почему ты его убила?
— Не помню, — повторила я, едва сдерживая слезы.
— Я видела, как вы с ним ушли в заднюю комнату, — напомнила Адриана. — Потом, проходя мимо, я видела как вы ссоритесь. Что между вами произошло?