Лицом к лицу (пер. Гуляева)
Шрифт:
– Много чего. Мы исходили из предположения, что убийство подстроил Карлос Армандо, а некая женщина выполняла задуманное. И теперь вы убеждены, что эта женщина и есть Лоретга.
– Я этого не утверждал, – осторожно вставил инспектор.
– Значит, ты изменил свое мнение насчет Армандо? Считаешь, что он не имеет ничего общего с убийством своей жены? А когда его отец промолчал в ответ, Эллери подытожил:
– А я вот по-прежнему убежден, что имеет.
– И каким же образом?
– Он у меня как заноза в мозгу! Весь его облик говорит сам за себя. Все, что мне удалось узнать
– Вот это ты и заяви на суде! – скептически фыркнул инспектор.
– Спасибо за совет, – сказал Эллери. – Но ты же сам должен понимать, что все запуталось, и одно с другим не сходится. Знала ли Лоретга Армандо прежде – до того, как они предположительно впервые встретились у тебя на допросе? Если да, то является ли она дамой под фиолетовой вуалью? И возможной помощницей Армандо? Но это же полный абсурд! Зачем ей было действовать по его указке, если ты сам уверял меня, что ей стало известно о своем наследстве?
– Но ты же знаешь, как он умеет влиять на женщин! Может быть, она ради него была готова на все, как другие?
– Но это исключительно при условии, что они давно уже знали друг друга, – пустился в свое излюбленное теоретизирование Эллери.
– Послушай-ка, сынок, – прервал его отец, – есть тут один момент, которого мы еще не касались. Хотя здесь вряд ли что-нибудь можно сделать…
– Что ты имеешь в виду?
– Сам я вовсе не уверен, что мотивом убийства служили именно деньги.
– А что же тогда? Ты допускаешь…?
– Ничего я еще не допускаю. Но если ты помешан на безумных теориях, то вот тебе еще одна. Джи-Джи пренебрегла своей сестрой – матерью Лоретты – после брака той с англичанином. Когда родители Лоретты погибли в автокатастрофе, тетя допустила, чтобы маленькая девочка попала в приют, вместо того, чтобы самой прибыть в Англию, взять ее на свое попечение, официально удочерить или любым другим способом проявить заботу о будущем племянницы. Но холодное пренебрежение, в атмосфере которого выросла Лоретта, могло поселить в ней ненависть к тетке. Эта ненависть могла быть подсознательной, подобно скрытому нарыву, который прорвался в тот момент, когда Берк привел ее на квартиру Глори в роковую среду. Более того – возможно, что девушка вообще приехала в Нью-Йорк с целью разыскать тетку и воздать ей по заслугам.
В этой теории есть одно допущение, – продолжал инспектор. – В этом случае Лоретта говорила правду о своем неведении относительно завещания.
– Но из твоей теории вытекают неожиданные следствия, – ответил Эллери. – Если Лоретга убила Глори Гилд из мести, а не из корысти, то это совсем не отрицает намерений Армандо убить жену через посредников. Просто Лоретта оказалась конкуренткой.
Инспектор пожал плечами:
– Возможно и это.
– Если и это возможно, то на каком основании мы можем утверждать, что именно Лоретга опередила Фиолетовую Вуаль в преступном состязании, а не наоборот? Может быть, как раз Лоретта и опоздала.., а?
– Но у нас нет никаких улик против этой Фиолетовой Вуали, как ты ее называешь, а вот против Лоретгы – есть, – отвечал инспектор.
– 38 калибр?
– 38 калибр.
Эллери впал в глубокую задумчивость. Только что он теоретизировал из чистого любопытства, а вообще Куин-младший не доверял никаким теориям; когда же в теоретизирование пускался его отец, то Эллери просто испытывал почти физические страдания.
– Если только эта Фиолетовая вуаль, – продолжал рассуждать инспектор, – и Лоретга Спейнер – не одно и то же лицо. Соединившее два мотива – жажду наследства Карлоса Армандо и жажду мести Лоретгы Спейнер.
На это Эллери только молча воздел руки к потолку.
Глава 26
За день до суда над Лореттой Спейнер в кабинете адвоката Юри Френкеля состоялась короткая встреча. Дело было в четверг после обеда – в пасмурный, снежный день.
Адвокат, напомнивший Берку Уинстона Черчилля, усадил Роберту и Харри, затем предложил Берку сигару. Получив вежливый отказ, он сам с наслаждением затянулся короткой сигаркой с обрезанным концом. Глубокое раздумье было написано на его челе. Его обычная самоуверенность сегодня возросла еще более. Френкель заявил с философской усмешкой видавшего виды человека, что его усилия предпринять что-либо по делу Лоретгы Спейнер зашли в глухой тупик.
– Как! Вы не нашли ничего в защиту Лоретгы?! – закричала Роберта.
– Ничего, мисс Вест.
– Но кто-нибудь ведь наверняка видел ее! Когда она покидала дом, пересекала парк, поднималась к себе… Не может быть, чтобы никто не видел!
– Может, – заявил адвокат, изучая кончик своей сигары, – в том случае, если она солгала нам или полиции. Вы сами понимаете – нельзя найти свидетелей того, чего никогда не было.
– Но мистер Френкель, это не ответ! – сказал Берк. – Я повторяю вам – девушка невинна. И вы должны исходить только из этого убеждения, иначе у Лоретгы не останется шансов на успех.
– Да-да, конечно, – закивал адвокат. – Я просто рассматривал все возможности. Но прокурор пойдет дальше, чем простое рассмотрение… Единственное, на что я рассчитываю, – это на то, что сам облик юной, невинной Лоретгы смягчит судей. Это ее единственная защита.
– Как, вы надеетесь просто повлиять на настроение суда?! Френкель пожал плечами.
– У меня нет выбора. Конечно, это всегда рискованно, потому что подсудимый становится практически беззащитен перед обвинителем, который может подвергнуть его перекрестному допросу. Я много раз репетировал с Лореттой ее поведение в этой ситуации, выкладываясь до седьмого пота! Думаю, теперь она имеет четкое представление, с чем ей придется столкнуться. Пока девочка держится молодцом. Но кто знает, как она поведет себя при публичном перекрестном допросе? Я предупредил ее…
Вошла секретарша и тщательно прикрыла за собой дверь.
– Мисс Хантер, я же просил не прерывать меня!
– Простите, мистер Френкель, но я думала, что это может оказаться очень важным, а по внутренней связи не хотела говорить в его присутствии…
– В чьем присутствии?
– В офис пришел какой-то человек и настаивает на немедленной встрече с вами. Обычно я всегда в таких случаях отвечаю, что вас нет, но он заявил, что пришел по делу девицы Спейнер. Он очень плохо одет. Просто ужасно.