Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона
Шрифт:
Они двигались вдоль вершины горного хребта, пока не обнаружили небольшое ущелье, по которому можно было нормально спускаться вниз. Через час стены ущелья стали круче. И по прошествии какого-то времени люди оказались по колено в потоках ледяной воды, стекавших с заснеженных вершин. Но шли дальше.
Около трех часов они увидели, что эти потоки резко заканчиваются водопадом.
Подойдя к самому краю, они посмотрели вниз. Высота около двадцати пяти футов. Но это единственный путь. Ущелье в этом месте напоминало желоб с почти перпендикулярными стенками,
Им ничего не оставалось, кроме как прыгать через край. Относительно быстро удалось найти достаточно большой валун, который мог выдержать их вес. К нему привязали веревку. Все трое сняли куртки, тщательно завернув в них тесло, котелок и дневник Уорсли, а затем бросили все это вниз.
Крин должен был спускаться первым. Шеклтон и Уорсли начали опускать его, и он, сдерживая дыхание и захлебываясь в потоках воды, благополучно достиг земли. Затем сквозь водопад спустился Шеклтон. Уорсли шел последним.
Это был леденящий душу спуск, но теперь они находились внизу, практически на земле. Веревку пришлось оставить, поэтому они взяли свои последние три вещи, обернутые куртками, и пошли к базе, до которой оставалась всего одна миля.
Почти одновременно все вспомнили о том, как они выглядели. Волосы, свисавшие почти до плеч, спутанные бороды, перепачканные солью и тюленьим жиром. Грязная, изношенная и рваная одежда.
Уорсли залез под свитер и осторожно достал четыре ржавые булавки, которые хранил там почти два года. Ими он скрепил самые большие дыры в штанах.
Глава 40
Матиас Андерсен служил станционным бригадиром на базе Стромнесс. Он никогда не встречал Шеклтона, хотя, как и все на Южной Георгии, знал, что «Эндьюранс» вышла отсюда в 1914 году… и, несомненно, вместе со всем экипажем погибла в море Уэдделла. В тот момент его мысли были очень далеки от судьбы Шеклтона и неудавшейся Имперской трансантарктической экспедиции. Долгий рабочий день Андерсена начался в семь утра, а сейчас часы показывали уже четыре вечера, и он изрядно устал. Он стоял в доках, контролируя разгрузку припасов с корабля.
В этот момент раздался какой-то крик. Два маленьких мальчика лет одиннадцати бежали к нему. Они явно не играли — в глазах отражался настоящий страх. За ними Андерсен разглядел фигуры троих людей, которые медленно и как будто через силу двигались в его сторону.
Он был озадачен. Эти трое определенно были чужаками. Но странным казалось даже не это, а то, откуда они шли — не с доков, куда может прийти корабль, а с гор, с внутренней части острова.
Когда люди приблизились, Андерсен увидел, что они были очень бородаты, лица, за исключением глаз, покрыты черным слоем грязи. Волосы, длинные, как у женщин, спускались почти до плеч. Почему-то они казались волокнистыми и жесткими. Одежда тоже очень отличалась от привычных свитеров и ботинок, которые носят моряки. На этих троих были парки, хотя разве определишь точно, если их вещи так ужасно потрепаны?
Все рабочие остановились, изумленно рассматривая приближавшихся незнакомцев. Бригадир вышел вперед, чтобы поприветствовать их. Человек, шедший посредине, заговорил по-английски.
«Отведите нас, пожалуйста, к Антону Андерсену», — спокойно произнес он. Отрицательно мотнув головой, бригадир пояснил, что Антона Андерсена больше нет в Стромнессе. Его заменили обычным управляющим фабрики Торальфом Сорлем.
Англичанин казался довольным. «Прекрасно, — сказал он. — Я знаю Сорля довольно хорошо».
Бригадир показал дорогу до дома Сорля, стоявшего справа от них буквально в ста ярдах. Почти все рабочие с причала сбежались, чтобы посмотреть на незнакомцев, появившихся у доков, и теперь выстроились цепью вдоль дороги, с любопытством наблюдая за бригадиром и его тремя спутниками.
Андерсен постучал в дверь управляющего, и через мгновение Сорль собственной персоной предстал перед ними, одетый в рубашку без рукавов и, как всегда, с закрученными усами.
Увидев незнакомцев, он отшатнулся, по его лицу пробежала тень изумления. То, что он видел, казалось невозможным. Повисло долгое молчание.
«Кто вы такие, черт побери?» — оправившись от шока, произнес Сорль.
Человек, стоявший посредине, сделал шаг вперед.
«Мое имя Шеклтон», — ответил он тихим голосом.
Повисла тишина. Некоторые говорили, что Сорль отвернулся и заплакал.
Эпилог
Кроме Шеклтона, пересечь Южную Георгию удалось лишь одной экспедиции, да и то почти сорок лет спустя, в 1955 году. Это сделала исследовательская группа под руководством Дункана Карса. Команда состояла из профессиональных альпинистов и была оснащена всем необходимым для подобного путешествия. И несмотря на это, они говорили, что маршрут был ненадежным и опасным.
В своих записях, сделанных во время этой экспедиции, в октябре 1955 года, Карс объяснял, что у них было два пути: по верху и по низу.
Он писал: «По расстоянию они различаются не более чем на десять миль; но по сложности едва ли сопоставимы.
Сегодня мы идем не спеша и довольно просто. Все хорошо подготовлены физически, у нас есть сани и палатки, достаточно еды и времени. Мы идем по никем не пройденной дороге, но у нас есть свободное время и возможность исследовать, что будет дальше. Мы сталкиваемся только с рассчитанным и предполагаемым риском. Ничьи жизни не зависят от нашего успеха, кроме наших собственных. Мы выбрали путь по верху.
Они — Шеклтон, Уорсли и Крин — пошли по низу.
Я не знаю, как они это сделали. Знаю только одно: это были три мужественных человека из того самого героического века великих антарктических исследователей, имевшие при себе только пятьдесят футов веревки и плотничье тесло».
Все удобства, которые только можно было предоставить, китобойная база, конечно же, предоставила Шеклтону, Уорсли и Крину. Сначала они насладились роскошью настоящей ванны и побрились. Затем им дали новую одежду из хранилища базы.