Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков
Шрифт:
Автор не берется судить о переживаниях, которые не мог не испытывать тогда в Берлине Александр Коротков. Насколько известно, ими он никогда и ни с кем не делился.
В довершение всего 17 февраля 1938 года прямо в кабинете нового первого замнаркома НКВД и начальника ГУГБ комкора Михаила Фриновского от сердечного приступа умер начальник разведки комиссар госбезопасности Абрам Слуцкий. (По сей день ходят упорные слухи, что он был отравлен. Но сенсационное утверждение никаких оснований под собой не имеет.)
Слуцкого заменил старший майор госбезопасности Залман Пассов, которого не все сотрудники успели даже узнать в лицо, поскольку всего через пять месяцев его тоже арестовали. (Расстрелян Пассов был в феврале 1940 года, уже при Берии.)
В целях «конспирации» всем отделам ГУГБ были присвоены номера. Разумеется,
Впрочем, очень скоро произошла очередная реорганизация, и внешняя разведка стала 5-м отделом (по старой памяти ее все равно сотрудники между собой называли ИНО).
…Как бы то ни было, работник представительства Наркомтяжпрома СССР в Берлине Владимир Петрович Коротких, он же Александр Михайлович Коротков, невзирая на смену обоих своих наркомов — Генриха Ягоды и Серго Орджоникидзе — продолжал добросовестно выполнять служебные обязанности до последнего дня командировки.
Уже в Москве он получил новый приказ. Ему надлежало выехать во Францию с секретнейшим заданием особого рода.
«Литерные» дела
Задания, которые Александру Короткову пришлось выполнить в 1938 году, он получил от руководства разведки, но исходили они от самого Сталина [33] . Вспоминать сегодня об этом неприятно, и автор предвидит, что найдутся читатели, которые воскликнут: а стоит ли об этом писать, напоминать лишний раз о неприглядных эпизодах нашей истории, тем более, в книге о человеке героическом, с неоспоримыми заслугами перед Отечеством? Стоит, не стоит — в честно излагаемой истории это не предмет для обсуждения. Писать надо обо всем, что имело место в прошлом, далеком, или не столь отдаленном (в коем неприглядного, трагического и постыдного, увы, тоже хватает). Но не навязывая людям, жившим в тогдашние времена, наши нынешние представления обо всем на свете, начиная с теорий о природе вирусов и кончая трактовками дефиниций Добра и Зла.
33
Вопреки распространенному мнению, органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ никогда не имели права самостоятельно проводить подобные операции. В каждом отдельном случае решение принимали высшие руководители государства. Они же, следовательно, должны нести и высшую ответственность.
Речь идет о боевых операциях, на языке спецслужб терактах (иногда их не совсем точно называли «литерными делами»), а если проще — физическом уничтожении разведчиками-нелегалами за рубежом лиц, представлявших по взглядам тех, кто имел право отдавать приказы, реальную угрозу государству.
Эта проблема вызывала и будет вызывать еще не одно поколение бескомпромиссные споры, позиции сторон будут зависеть от политических, религиозных, нравственных взглядов спорящих, степени их информированности, национального менталитета, даже пола и возраста. Подобные акции с известной натяжкой можно считать одним из вариантов смертной казни, в отношении к которой ничего общего с единодушием не наблюдается. Как показывают социологические опросы, большинство населения России убеждено, что отмена «исключительной меры наказания» в нашей стране в нынешние времена неслыханного роста тяжких преступлений — преждевременна. Однако то же большинство сегодня безоговорочно относится резко отрицательно к терактам, осуществленным советскими спецслужбами за рубежом в прошлом. Хотя бы потому, что они всегда противоречили нормам международного права, являясь грубым вмешательством во внутренние дела тех стран, где проводились.
Однако следует учитывать (это не означает прощать, но лишь понимать) — распоряжение о проведении подобных операций, а также их исполнение (что всегда было связано с реальнейшим риском для жизни) осуществляли люди, которые жили в другое время, думали иначе, чем мы, совсем по-другому относились к проблемам человеческого и общественного бытия, в частности, к вопросу о жизни и смерти.
Существует такое понятие — историзм воззрений (термин придуман самим автором, возможно, он не совсем точен). Скажем, во времена Петра Первого просто смешно было бы возмущаться такой общепринятой во всем мире практикой, как телесные наказания и пытки. Знаменитые дыба и кнут для современников царя-реформатора были самыми обычными методами дознания, следствия и наказания не только в «дикой» России, но и в самых «цивилизованных» странах Европы. По сей день не забыта Варфоломеевская ночь, имевшая место не в «большой деревне» Москве, но в развеселом во все времена городе Париже. Должно было пройти полтора столетия со времен Петра, чтобы Лев Толстой громогласно возмутился николаевскими шпицрутенами, и его услышало российское общество. Правда, великий основатель полевой хирургии, такой же, как гениальный писатель, участник Севастопольской страды, врач, то есть представитель заведомо самой гуманной профессии, Николай Пирогов полагал телесные наказания (правда, розгами, а не шпицрутенами), полезными в воспитании юношества.
Примечательно, что претендующая на роль исконного блюстителя всеобщей чистоты нравов и добродетелей церковь — все ветви христианства, не говоря уже об исламе — не только не протестовала против подобных жестокостей, но сама подавала пример в таком богоугодном деле, как применение пыток огнем, железом и водой и самых мучительных видов казни, вроде сжигания еретиков на костре (зато «без пролития крови»), утопления, удушения, побития камнями, сажания на кол… Причем — казни публичной.
Доживший почти до девяноста лет генерал-лейтенант Павел Судоплатов, ветеран и ас советской разведки, писал в книге своих воспоминаний «Разведка и Кремль»: «Мне совершенно ясно, что сегодняшние моральные принципы несовместимы с жестокостью, характерной и для периода борьбы за власть, которая следует за революционным переворотом, и для гражданской войны».
Политические теракты во все времена практиковались (хотя и не часто) всеми спецслужбами мира. В том числе самыми демократическими. Ни для кого сегодня не являются секретом неудачные попытки американских спецслужб уничтожить физически Фиделя Кастро, Муаммара Каддафи и Саддама Хусейна. Памятно и похищение агентами израильской разведки нацистского преступника гестаповца Адольфа Эйхмана в Буэнос-Айресе, с последующей переправкой в Израиль, где он и был казнен. Весь мир видел на экранах телевизоров, как палестинские террористы на Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене убили атлетов из команды Израиля. Но мало кому известно, что израильские разведчики на протяжении нескольких лет отыскали в разных странах участников этого преступления и перестреляли всех до единого. Что также являлось грубым нарушением норм международного права.
А сколько подобных акций было осуществлено под видом несчастных случаев, или естественной смерти от болезни — неведомо никому. К тому же приказы отдавались устно. Документы, имеющие отношение к данному «литерному делу», имели засекреченные кодовые наименования, намеченная к ликвидации фигура проходила под кличкой. По завершении операции письменные материалы уничтожались. Да и круг посвященных всегда был сведен к минимуму.
К «литерным делам» привлекались сотрудники разных управлений, отделов, порой территориальных органов. Тут все зависело от конкретных обстоятельств — знания разведчиком страны, языка, наличия полезных связей и тому подобное. Однако при высшем руководстве ОГПУ-НКВД существовало и особое, засекреченное подразделение для проведения именно таких операций. Руководил им тихий, невзрачный человек с рано поредевшими волосами, более похожий на учителя математики провинциальной средней школы — Яков Серебрянский. Немногие сотрудники, знавшие в общих чертах об этом подразделении, так и называли его между собой — «группа Яши».
Сегодня хорошо известны обстоятельства нескольких боевых операций советской разведки и контрразведки, проведенных в разные годы (не обязательно при участии боевиков «Яши»). К примеру, вывод на советскую территорию Сиднея Рейли, Бориса Савинкова, атамана Бориса Анненкова. Рейли и Анненков по приговорам суда были расстреляны. Савинков покончил жизнь самоубийством (до сих пор имеют хождение абсолютно безосновательные слухи о его убийстве чекистами). Позднее были захвачены известные деятели «Русского общевоинского союза» генералы Александр Кутепов и его преемник Евгений Миллер, убит перебежчик, известный советский разведчик Игнатий Порецкий (Рейсс).