Лига охотников за вампирами
Шрифт:
Князь Дурандеев был рад благополучному исходу дела.
– Архипа я наказал. Велел высечь его на конюшне. И на два месяца он лишен права прислуживать мне за столом, – сообщил он. – Магистр, вы настоящий кудесник! Отныне свою жизнь и здоровье я доверяю только вам, а не надутому вестфальскому болвану Карлу Христофорычу.
Маланья поправилась, а глубокие раны на спине быстро затянулись – подействовала резко пахнущая желто-серая мазь, которую изготовил Альбрехт и которую Валерия три раза в день втирала в ее кожу.
История об исцелении Маланьи, считавшейся уже не жилицей, немедленно распространилась
Однако Валерия видела, что отец был очень тронут, когда к нему заявилась делегация из крепостных – пав на колени, они бились головами о паркет, что-то бормотали, выражая таким образом свою благодарность и восхищение. Альбрехт, пользуясь помощью Валерии, успевшей к тому времени обучиться некоторым русским фразам, объяснил несчастным, что готов оказывать им медицинские услуги и лечить их. Когда один из крепостных пожаловался, что у них нет денег, дабы оплатить услуги врача, Альбрехт коротко обронил:
– Разумеется, бесплатно!
После этих слов крепостные стали пытаться поцеловать Альбрехту руку, а когда не удалось, начали тыкаться носами в его сапоги. Ван дер Квален велел дочери вывести крестьян и, когда те ушли восвояси, заметил:
– Князь вроде бы прогрессивный человек, к тому же член Ордена, однако ведет себя с этими несчастными, чья трагедия заключается исключительно в том, что они родились в крестьянской избе, а не во дворце аристократа, как подлинный восточный сатрап. В меру своих сил мы должны пытаться облегчить участь бедолаг. Ибо мы все одинаковы – мы все люди! И даже вампиры люди...
Такого Валерия от отца раньше не слышала. Вампиры были для него если не исчадиями ада (ибо в ад агностик и материалист Альбрехт не верил), так, во всяком случае, уродливым наростом на биологическом виде гомо сапиенс.
Альбрехт, чья лаборатория находилась в башне, проводил там за экспериментами большую часть суток. А в свободную минутку занимался вычислениями, читал старинные трактаты, работал над своим собственным трудом и исполнял обязанности медика. Причем предпочтение он отдавал не титулованным и богатым пациентам, а безымянным и несчастным крестьянам, которые вначале робко, а потом все смелее и смелее обращались к «мусье Дюзе», которого считали своим благодетелем и которого возвели в ранг местного святого.
Валерия помогала отцу, однако в лабораторию вход ей был заказан. Там же, в специально сконструированном слесарем-самоучкой, одним из крепостных князя, несгораемом металлическом шкафу с хитроумным замком находилась шкатулка, содержавшая что-то крайне ценное.
Судя по замечаниями отца, дело спорилось. Убиралась в апартаментах «мусье и мамзель Дюзе» Маланья, которая полностью поправилась. Валерия много раз пыталась добиться от девушки вразумительного рассказа о прискорбном случае со шкатулкой, однако бедняжка только бледнела, трясла головой и начинала плакать.
– Валерия, ты слишком подозрительна! – заявил Альбрехт дочери, когда та в очередной раз заявила, что за попыткой украсть содержимое шкатулки стоит дворецкий Архип. – Признаюсь, этот фарисей чрезвычайно умело, в полном соответствии с заветами Маккиавелли, управляющий настроениями своего сюзерена, нашего доброго гения князя Никиты, противен мне до глубины души. Однако нет причин подозревать его в сговоре с вампирами. Мы живем здесь уже третий месяц и пока не столкнулись ни с одним кровососом. А должны были бы, если следовать твоей теории, дочь моя. Ибо Архип сообщил бы им о нашем приезде еще в самый первый день.
Валерия, державшая Архипа на подозрении, исподтишка наблюдала за ним. Солнечный свет не наносил уродливой физиономии дворецкого ни малейшего вреда, из чего следовало, что он не был вампиром. Значит, их прислужник, решила девушка. Все они имели на теле особый знак, ту самую амфисбену, своего рода Каинову печать, которая являлась предупреждением кровососам: этого не трогать, это полезный плебей! В большинстве случаев татуировка находилась на ключице или на шее – дабы вампир, напавший на жертву, мог вовремя увидеть ее, еще до того, как клыки вонзятся в сонную артерию. И только в редких случаях печать располагалась в иных, более укромных, местах.
На шее у Архипа татуировки не было, но кто сказал, что ее нет на ключице, на плече или животе? Валерия пыталась выяснить у дворовых людей, не видел ли кто из них на теле Архипа странного знака, но быстро пришла к выводу, что никто из них никогда не видел дворецкого без ливреи.
А в самом начале осени погибла Маланья – ее тело выловили из речки, протекавшей рядом с дворцом. Карл Христофорыч, осмотрев труп, заявил, что несчастная оступилась, упала в воду и захлебнулась.
Но Альбрехт ван дер Квален, получив доступ к телу, пришел к другому выводу.
– Дочь моя, ты видишь два странных синих пятна на пятке девушки? Я уверен, что они возникли непосредственно перед ее кончиной. Вскрытие показало, что легкие Маланьи полны речной воды. Однако утопить человека, хотя бы даже и женщину, весьма и весьма сложно, под силу не всякому мужчине! Потому что жертва будет отбиваться, и удержать ее голову под водой крайне проблематично. В любом случае должны остаться следы насилия. Но на теле Маланьи не видно никаких аномалий, за исключением этих небольших синяков. И вот что я думаю... Девушка вовсе не оступилась, гуляя ночью по берегу реки. Она была в исподнем, что позволяет сделать вывод: Маланья купалась в реке. О том же свидетельствует и ее одежда, найденная в траве. Одежда была аккуратно сложена! Итак, служанка вошла в воду по своей воле, однако ж потом кто-то, наблюдавший за ней, приблизился к плававшей в реке и, резким движением схватив ее за пятку, утянул вглубь! Вода хлынула девушке в рот и нос, немедленно лишив сознания, и несчастная захлебнулась.
Альбрехт имел серьезный разговор о таинственной смерти Маланьи с князем, тот принял сказанное очень близко к сердцу и возжелал сечь кнутом Архипа, чтобы дознаться правды. Потому что никому, кроме дворецкого, выгоды от кончины убогой девицы не было.
– Князь, да что у вас все сечь да сечь? – возразил ван дер Квален. – От него мы ничего не добьемся, Архип – тертый калач. Да и наверняка он мало что знает, а общается только со своим хозяином. С истинным хозяином, князь! Потому как только на бумаге вы владеете Архипом, на самом же деле он принадлежит тому кровососу, который испил его крови и нанес татуировку.