Лихие. Смотрящий
Шрифт:
— Остановись! — скомандовал Китаец, и Колян резко ударил по тормозам, прижавшись к обочине. — Делаешь контроль!
Восьмерка вылетела в кювет и перевернулась. Водитель был мертв, а еще двое стонали, раненые. Димон присел рядом и начал разглядывать их, жадно раздувая ноздри. Бандиты лежали в салоне изломанными куклами, а под ними растекались лужи крови. Китаец, кряхтя, вытащил их оттуда и обыскал карманы, достав пачки с деньгами, которые, не глядя, сунул за пазуху. Автомат он положил рядом.
— Ну давай, чего тянешь резину! — Китаец кивнул в сторону тел.
Водитель подошел ближе и аккуратно добил каждого выстрелом в голову. После этого он тоже сбросил ствол и сел в машину.
—
Шестерка мчала по пустой дороге, утробно завывая убогим движком. Она тряслась и дребезжала, возмущаясь таким насилием. Они выедут в поле, и уже там Димон сожжет резиновые перчатки и обувь. А дома он сожжет колеса, черт бы их побрал… Никаких денег не напасешься!
Глава 8
На встречу с Барановым возле знакомого пруда я приехал прямиком с лобненского кладбища. Договорился с местными ритуальщиками о надгробии для могилы матери и заплатил вперед всю сумму. Мне даже предложили самому выбрать мрамор, но я отказался — все одно ничего в этом не понимаю.
— Опаздываешь Хлыст! Я тут уже четверть часа жарюсь, — брюзгливо сказал Баранов. — Ты не забывайся! Кто я и кто ты!
Я посмотрел в небо. Летнее солнышко и правда, припекало. Я молча протянул пухлый конверт майору. Хотя стоп. Какому майору? Подполковнику!
— Поздравляю с новым званием, Владимир Алексеевич. Растете над собой.
— Заткнись, Хлыстов, — мент пересчитывал доллары, не вынимая из конверта. Вообще, смелый мужик, берет налом и не боится, что примут. С другой стороны, а что ему еще делать? Биткоинов еще нет в помине, оффшорных счетов тоже… Да и у пруда все просматривается на полкилометра. Незаметно засаду не устроишь. Если что — скинул конверт в пруд и все, знать ничего не знаю. Ох ты, блядь! У Баранова при себе оказался миниатюрный ультрафиолетовый датчик. Он им быстро выборочно просветил купюры на предмет меток.
— Все как и договаривались. Две пятьсот. Стодолларовыми.
— Вижу. Май был хорошим?
— Средне, — уклончиво ответил я. — С одной стороны, праздники, народ пил много. С другой, расходы на запуск уж очень большие. И, Владимир Алексеевич, мне ваша помощь нужна.
— Какая еще помощь? — Баранов нахмурился. — Ты по поводу Циркуля, что ли?
— Да, — кивнул я. — Его люди начинают лезть на мою территорию. Людей гасят по беспределу. Вам точно большая кровь тут нужна?
— Ничем не могу помочь, — подполковник развел руками. — Если бы на моей земле… Приняли бы, как миленького. А так, наскоками…
Вот же сука. Как бабки брать — так он первый.
— И мне кажется, — многозначительно сказал он, — что ты и сам можешь себя защитить. Сегодня по сводкам прошла стрельба в Долгопрудном. Три трупа. Тамошний отдел на ушах стоит и землю носом роет.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — пожал я равнодушно плечами. — Сто лет в Долгопрудном не был.
— Сунется в Лобню, звони, — понимающе хмыкнул Баранов. Судя по этой ухмылке, он мне не верил ни на грош. — Что-нибудь придумаем. Хотя… Кафе «Элегия» в Долгопрудном знаешь? Не знаешь. Тогда запоминай. Каждую пятницу в семь вечера там собираются торпеды Циркуля. Точнее, не в самом кафе, а там банька есть сзади. Разберешься, не маленький!
Он развернулся и пошел вразвалочку к машине. А я побрел к пруду. Утки почуяли во мне что-то душевное и начали приближаться. Зеленые селезни отпихивали сереньких подруг, крякая и мотая головами. Кряканье поднялось знатное.
— Нет у меня сегодня ничего, — развел руками я. — Но в следующий раз обязательно. Я сюда теперь часто приходить буду. Мне не только вас кормить надо.
Я предупредил своих, что мы переходим на военное положение. Вняли все, кроме вахидовских. Жители горных аулов были на своей волне, и указания немного поднявшихся гяуров восприняли прохладно. За что и поплатились. Племянников Тагира расстреляли прямо у машины, спровоцировав дорожную перепалку. Минус два.
Братва залегла на дно, опасаясь каждого шороха. Но, как ни ложись, бизнес остановиться не может. Фуры со спиртом приходили, металл отгружался, а бензовоз с ворованным бензином исправно выезжал на точки. Сама собой проявилась молчаливая договоренность: мы не громим их ларьки и не плющим их барыг, а они не делают этого с нашими. Все разборки пойдут на уровне братвы, потому как найти бычье, готовое подставить лоб под пули, в голодной стране легко, а раскочегарить доходный бизнес — ой как непросто. И это понимали даже самые отмороженные из бандитов. Циркуль шкурой почуял, что конфликт так или иначе будет разрешен, рано или поздно. Потому-то и не делал лишних движений, пытаясь сравнять счет и выйти в плюс, задавив нас потерями. Тогда он прикрутит наши точки, а остатки бойцов пойдут под его крыло. Таков его расчет, и он мне ясен как день. Почему? Да потому что моя цель была точно такой же. Долгопрудный и Лобня — ближайшие соседи, живущие через забор. И оба города слишком малы, чтобы прокормить целых две группировки. Кому-то придется уйти. Спирт же до прояснения обстановки сопровождали две машины с бойцами. Одна спереди, вторая сзади. И так уж получилось, что в передней ехал Китаец и бессменный Колян…
Их прихватили на Ленинградке, почти у самого дома, там, где дорогу с двух сторон обнимает лес, за которым начинался Зеленоград. Одинокая очередь из кустов прошила девятку, которая прикрывала фуру сзади, и прочертила ровную линию от крыла до багажника. Водитель фуры, который получил подробнейшие инструкции и умопомрачительный гонорар за эту поездку, нажал на гашетку и ушел в туманную даль. Опять же, в полном соответствии с полученной инструкцией. Его дело — доставить груз, а не проявлять ненужный героизм. А вот Колян резко свернул на обочину и остановился. Они с Китайцем сорвали заднее сиденье, под которым лежало два укорота, и побежали к пацанам, которые вылетели в кювет. Парни принялись поливать очередями кусты у дороги, понимая, что если протянут, то ребят в тачке прямо сейчас и добьют. В девятке, вылетевшей с дороги, сзади ехало двое, и так уж вышло, что один из них не пострадал вовсе. Две пули принял на себя его напарник, сидевший у правой двери. Он прикрыл его собой. Тяжело ранило и того бойца, что вел машину. И теперь он лежал, обняв руль, и негромко стонал.
— Рыбак цел! — крикнул Колян, распахнув дверь. Парень сзади хорошо приложился головой, но учитывая наличие разряда по боксу и почти полное отсутствие мозгов, на его боеспособности это сказалось не сильно.
— Грузите обоих к нам! — резко скомандовал Китаец. — Колян! Стволы прячьте в кустах! С собой ничего! Примут сразу, если раненых увидят.
— А ты, босс? — спросил Колян.
— Я за ними! — усмехнулся Китаец. — Тащи их в стекляшку. По дороге позвони, пусть лепилу везут!
Весь разговор занял несколько секунд, и Колян с Рыбаком, которого прикрыл от пуль товарищ, потащили их в Димонову девятку, безбожно марая ее кровью. А сам Китаец полез в заросли, полагая, что те, кто стрелял, уже ломятся через лес, чтобы выйти к машине, которая была припаркована неподалеку. Он остановился и прислушался. У них фора меньше минуты, и они точно не рассчитывают на погоню. Это же больным на голову надо быть… Или таким, как Димон.