Лихоморье. Vivens lux

Луговцова Полина

На дороге напротив двора с собакой три девчонки спорили между собой из-за прыжков через скакалку:

– Выше руки держи, пыль поднимаешь!

– Земля пыльная, я-то при чем? Ты точно так же прыгаешь!

– Да ну! Давай, покажу мастер-класс!

– Покажешь, когда твоя очередь наступит. После я прыгаю.

– Ой, да прыгайте, сколько влезет! Сто лет не нужна мне ваша скакалка. Пойду лучше шоу посмотрю.

– Где?

– Да вон, пацаны Цезаря дразнят. Ну и зубищи, даже отсюда видно.

– Влетит им, и тебе заодно.

– От кого влетит-то? Хозяева Цезаря тоже у Мясниковых на поминках.

Виола бесцельно слонялась по улице неподалеку от дома,

откуда недавно вынесли гроб с мертвым хозяином, дядей Гошей. Родители уехали на кладбище с целой толпой соседей и родственников, в доме шли приготовления к поминкам, и детей – двух мальчиков и трех девочек вместе с Виолой отправили на улицу, чтобы не мешали.

Девчонки нашли в сенях старую скакалку и прыгали через нее посреди пыльной дороги, пролегавшей между домов. Мальчишки подобрали палку и отправились к соседнему дому дразнить овчарку.

Виола держалась в стороне, украдкой поглядывая на тех и других. На сердце у нее было тревожно. Она чувствовала, что вот-вот случится несчастье, но не знала, что именно это будет и как его предотвратить. Девчонки бросали на нее косые взгляды и перешептывались некоторое время после того, как она, отказавшись составить им компанию, отошла в сторону. Но вскоре они потеряли к ней интерес. Мальчишкам вообще ни до кого не было дела. Забава с собакой целиком захватила их.

– Видел, видел? Я ему острием прям в нос попал!

– Ха! Красавчик!

– Ща я его усмирю! Он у меня ща скулить будет!

Но пес не скулил, а рычал, угрожающе выл и хрипел. Девчонки бросили скакалку в траву и пришли подбодрить героев. Лишь одна сказала неуверенно:

– Ему же больно.

– Да мало ему! – заявил один из ребят, невысокий и щуплый, с черными кудрями. – Он однажды батю моего покусал! Хорошо, на бате куртка кожаная была. Повезло.

– Но он же на цепи. Охраняет. Его за это и кормят. – Виола не выдержала и подошла поближе, чтобы высказаться.

– О, смотрите, ведьма явилась! – воскликнул второй мальчишка, постарше, и ткнул в сторону Виолы указательным пальцем. – Отец говорит, она соседскую баню сожгла! И ей ничего за это не было! Может, и ей всечь палкой?

Виола попятилась обратно к дороге. Мальчишки отвернулись от нее и снова принялись по очереди лупить пса, – видимо, это занятие доставляло им больше удовольствия, чем препирательства с девчонкой, пусть даже с такой, которую считали ведьмой.

Внезапно лай прекратился, и пронзительный девичий визг, полный ужаса, резанул слух. Цезарь сорвался с цепи, сбил с ног кудрявого мальчишку и замер над ним, вонзив зубы в его шею.

Все дальнейшие события Виола наблюдала, словно со стороны, хотя и была в них главным действующим лицом. Не отдавая себе отчета, она в мгновение ока очутилась на месте трагедии, присела рядом с псом, разжала ему челюсти, взявшись за них обеими руками, и оттолкнула со словами: «Уйди!» Пес жалобно заскулил и скрылся в будке, а Виола склонилась над горлом мальчика и подула на сочащиеся кровью ранки. Она не знала никакого колдовства и ничего такого не делала, просто всем сердцем пожелала, чтобы смертельные укусы исчезли. Песня сама наружу вырвалась, даже не песня – мелодия, какие младенцам напевают, когда те почти уснули, и слова становятся лишними, – тогда их едва слышным голосом убаюкивают.

Укусы растаяли прямо на глазах, осталась лишь кровь на шее и длинные царапины на щеке от собачьих когтей.

Чьи-то руки грубо схватили Виолу за воротник свитера, рывком оттащили назад. Толпа взрослых, собравшаяся вокруг, шумела и выкрикивала:

– Ведьма! Ведьма!

– Она натравила пса!

– Из-за нее Цезарь бросился!

Кудрявый мальчишка закашлялся, а потом заплакал.

– Где у тебя болит? – участливо спросила какая-то женщина, разглядывая его щеку. – Бедный ребенок! Вызовите скорую, он весь в крови!

– С ним все в порядке, – сказала Виола, но вряд ли ее услышали. Все гневно кричали или причитали, жалея покусанного мальчика.

Кто-то из стоявших позади людей дернул Виолу за волосы. Она вскрикнула и обхватила голову руками. Появился отец, с тревогой оглядел ее и с облегчением выдохнул, не обнаружив травм, затем поднял на руки и пошел прочь, расталкивая односельчан могучими плечами.

***

Чем взрослее становилась Виола, тем чаще случались в ее жизни горести. Но были среди них и радости, редкие, но яркие, как солнечные дни в осеннюю пору. Одна из них вспоминалась чаще всего – это была целая неделя радости, когда к ней приехала погостить двоюродная сестренка-ровесница из далекого сибирского городка, Тильда Санталайнен. Ее отец приходился родным братом приемному отцу Виолы. Тогда Виола еще не знала историю своего происхождения и считала Тильду своей настоящей сестрой. Но, и узнав, она не стала любить ее меньше, как и родителей. Она и раньше догадывалась, а теперь окончательно убедилась, что совершенно не важно, какая у человека кровь, ведь родственные узы находятся не в крови, а в душе.

К сожалению, Тильда побывала у них всего один раз и больше не приезжала, потому что даже в эту счастливую неделю без горестей не обошлось. Вернее, обошлось, но чудом: Тильда едва не перешагнула опасную черту, отделяющую жизнь от смерти.

4. Каменный великан

Этот случай произошел три года назад, в начале мая. На Пальеозерской ГЭС готовились к водосбросу – звучит обыденно, но на самом деле это грандиозное событие, которое представляет собой захватывающее зрелище, привлекающее в Гирвас множество туристов. Обычно народ начинает съезжаться в поселок в конце апреля, чтобы успеть посмотреть на вулкан до того, как тонны водной массы вырвутся из водохранилища и обрушатся вниз, превратив его в водопад. Но, видимо, в тот год на электростанции что-то пошло не так: водосброс перенесли на седьмое мая. Виола обрадовалась: Тильда, которую она пока что ни разу не видела, должна была приехать в первых числах, а значит, еще успевала посмотреть на каменного великана. Интересно, удастся ли сестре его разглядеть? До сих пор, кроме Виолы, никому не удавалось. Даже отец, которому она прямо указала на лицо великана, видневшееся в просветах между лесными кущами, лишь посмеялся и назвал ее фантазеркой. Виола не понимала, в чем дело – не то у нее зрение особенное, не то великан не желает, чтобы другие люди его заметили.

Наступил май, и вместе с этим – долгожданный день приема гостей. Дверь открылась, загремели чемоданы, перекатываясь через порог, следом появился дядя Петр – крупный мужчина, похожий на отца Виолы, за его спиной замаячила худенькая девушка с белыми пышными волосами, торчащими из-под вязаной шапочки бледно-голубого цвета, наверное, специально выбранной под цвет глаз.

Виола едва сдержала восхищенный вздох: Тильда показалась ей неземной красоткой, – трудно было представить, что она всего лишь из Сибири, а не с далекой планеты, населенной расой прекрасноликих гуманоидов. Правда, вид у нее был не очень-то приветливый: взгляд колючий, белесые брови сошлись «галочкой» над тонким точеным носом, губы сжались бантиком и съехали вбок – явный признак нескрываемого недовольства.