Лихорадка под названием...
Шрифт:
– Ой, какая прелесть!
– искренне умилилась Кирочка, а я аж подавилась воздухом.
– И давно вы встречаетесь?
– и стрельнула глазками в сторону Савельникова, видимо, признав его самым адекватным в нашей паре.
– Мы не встречаемся, - мой недовольный писк потонул в рокоте голоса Германа, который, ничтоже смущаясь, высказался:
– С сегодняшнего утра!
Постаравшись сохранить невозмутимое выражение лица, вознамерилась снова использовать уже проверенный способ мести, но молодой человек просёк ситуацию намного раньше. Уронив вилку как бы совершенно случайно (ну, да, прямо я так взяла и поверила!..), Савельников наклонился,
Почувствовав, как спина Германа мелко сотрясается под моей рукой, поняла, что эта зараза смеётся! Сжав руку в кулак, несильно стукнула парня по горбу, прицельно игнорируя священный ужас, застывший в глазах женской половины посетителей, и, дождавшись, когда он выпрямится, наклонилась к его уху, практически интимно прошипев:
– Совсем обалдел, гад?
Не знаю, как так получилось, специально или нет, но Герман резко повернулся, услышав "лестный" эпитет в свой адрес, пристально смотря мне в глаза. Наши лица оказались очень близко, а горячее дыхание молодого человека опалило щёку, заставив меня вновь покраснеть.
– Паша, - так кстати вмешался Мошкалёв, разряжая накалившуюся ситуацию, - наверное, мы сегодня начнём наши занятия. Сможешь приехать ко мне часам к четырём?
– Но я работаю...
– согласитесь, очень весомый аргумент для богатенького "Буратино", на пластиковой карточке которого числится приличная сумма "карманных" денег.
– Мы же уже договорились на воскресенье.
– Планы изменились, - насупился Аркадий, а я отчётливо поняла, что сейчас последует невероятнейшая из возможных гадость.
– Либо ты приходишь сегодня, либо мы не занимаемся вообще!
Решив, что уже достаточно облагородили нас своим присутствием, сладкая парочка одногруппников поспешно поднялась и чинно удалилась из кафетерия, бросив на стол пятисотенную купюру. Уставившись квадратными глазами на розовенькую бумажку, никак не могла понять, какая муха укусила невозмутимого Кешу, краткая биография коего содержала многозначительную фразу: "...очень мил, приветлив и обаятелен...". Стесняюсь спросить, в каком месте у Мошкалёва проявляются эти благородные качества, ибо мне с ними так и не удалось ознакомиться?!
– Что теперь будешь делать?
– вернул меня в реальность недовольный голос Савельникова.
– Придётся поехать сегодня, - вспомнив зверское лицо Елены Александровны, непроизвольно поёжилась, - хотя и отпрашиваться с работы тоже не хочется.
Пока мозг усиленно пытался решить две основополагающие проблемы: что случилось с Мошкалёвым и где найти замену в "Ириску", мы с Германом благополучно приговорили порцию фисташкового мороженого, и запили это дело крепким кофе с молоком. Полтора часа, проведённые с весёлым и эрудированным молодым человеком, пролетели незаметно, и вот, хочешь - не хочешь, а пришлось идти на следующую пару - физическую культуру, будь она неладна со всеми стометровками и двадцатиминутными забегами на километраж.
Топая по асфальтированной дорожке с Германом
– Вокруг тебя уже чёрная аура сгустилась, выкладывай, чего надо, - всего одной фразой Савельников разрешил мои сомнения, тем самым негласно подписываясь под авантюрным планом.
– Герман, а чем ты занимаешься сегодня вечером?
– и главное не забыть посмотреть в сторону, будто меня не сильно-то и волнует ответ.
– Даже не думай, - этот парень что, мысли читать умеет?, - ни за какие блага мира не соглашусь вместо тебя отработать смену в "Ириске"!
– Почему?
– сначала прощупаю почву, а уж потом и на жалость или тщеславие давить буду.
– Потому что никоим образом не похож на девушку, и "кошачья" атрибутика мне явно не подойдёт, - попытался отделаться парень лёгким испугом, ещё даже не представляя степень настырности Павлы Огурцовой.
– Не подойдёт, так поедет!
– язвительно пропела я, преграждая другу дорогу и хватая его за руки, как настоящая влюблённая дурочка, готовая признаться в вечной любви и повиснуть нехилым балластом на шее возлюбленного.
– Герман, мы же друзья?
– Дождавшись утвердительного кивка, удвоила натиск.
– Значит, должны помогать друг другу, сам вчера так сказал, между прочим. Ну, хочешь, я тоже тебя когда-нибудь выручу?
– И что же, интересно узнать, ты можешь сделать вместо меня?
– и тонна скептицизма во взгляде.
– Паша, не говори глупостей, просто отпросись у начальницы, а в воскресенье отработаешь!
– По воскресным дням в кафе проводятся всякие юбилеи, праздники и прочие торжества, поэтому заказчики редко пользуются услугами двух официанток - слишком накладно в финансовом плане, - печальный вздох помимо воли сорвался с губ, а меня уже было, что называется, не остановить.
– На этой неделе Маняшина очередь, поэтому выходной у меня совершенно свободный, - посмотрев на противного Савельникова хитрыми глазами, плюхнулась на колени, предусмотрительно бросив сумку на землю.
– Ну, Герман, ну, пожалуйста, помоги!
Идущий мимо нас народ начал с неприкрытым любопытством оборачиваться, а некоторые особо культурные и пальцем тыкать, что такой известной личности, как наследник компании "ДомСтрой" явно не понравилось. Вздёрнув простолюдинку на ноги, молодой человек в ускоренном темпе долетел до спортивного комплекса, где у меня по расписанию должна была проходить следующая пара, и лишь там удосужился отпустить руку. Понимая, что если сейчас не выбью из друга согласия, то потом просто не будет другой возможности, вцепилась хваткой бультерьера в полу пиджака парня и на одной протяжной ноте провыла:
– Ну, согласись, я тогда сделаю всё, что захочешь!
– Ты мне и так желание должна, - попытался вернуть меня с небес на землю кремень, а не парень.
– Павла, ты что, плачешь?!
Старательно шмыгая носом, отводя взгляд в сторону и всей мимикой имитируя активно накатывающую истерику и обильное слёзоотделение, отрицательно помотала головой. Горестно вздохнув, отпустила дорогую ткань и развернулась в сторону корпуса, где первокурсников уже поджидала дородная женщина в чёрном спортивном костюме. Оценив сложившуюся ситуацию, провела по сухим щекам рукой, будто смахивая слёзы и снова издала душещипательный полустон, полувздох. Именно в этот момент Герман и сломался, подтверждая известную истину, что мужики напрочь не переносят женских слёз.