Лихорадка под названием...
Шрифт:
– Конечно, бегемотик, - дежурно кукарекнул Савельников, бросив мимолётный взгляд на любопытного охранника.
– Проходи, моя радость, - открыв дверь, молодой человек пропустил меня вперёд и, взяв за руку, уверенно повёл в сторону автостоянки.
– Почему не спрашиваешь о досье, добытом на членов "Казанов"?
– Вот сейчас в машину сядем, тогда и посмотрю его без лишних глаз, - практически повиснув на руке друга, с наслаждением вдыхала свежий, морозный воздух, придавший мне хоть каплю бодрости.
– Павла, если тебе плохо, то могу донести до машины, -
– Всё хорошо, - поймав очередной недоверчивый взгляд, скрипнула зубами, отгоняя настойчивую головную боль, и весело, а главное искренне улыбнулась, - но мне приятно, что ты беспокоишься обо мне!
– Садись уже, - щёлкнув брелком сигнализации, мой личный джентльмен снова открыл дверь с пассажирской стороны.
– Какой ты милый, - не смогла сдержать умиления и язвительности, плюхаясь на сиденье. Дождавшись пока и Герман выполнит тоже самое, только сейчас поняла, что мы - два клинических идиота.
– Савельников, твою же налево, мы ведь оставили копию досье на столе декана!
– Огурцова, ну, что ты как маленькая, - ухмыльнулся друг, расстегивая драповое пальто и доставая из внутреннего кармана сложенные вчетверо листки.
– Нельзя же всему сказанному так безоговорочно верить, на твоём жизненном пути могут попасться нехорошие личности, которые не преминут этим качеством воспользоваться!
– По себе всех маньяков судишь?
– нехорошо прищурилась, чувствуя, как меня буквально трясёт от еле сдерживаемой злости.
– Зачем соврал в коридоре?
– Хотел увидеть твою реакцию, - расхохотался этот... клоун, и завёл мотор.
Сцапав листки, демонстративно углубилась в чтение, хотя мысли были далеко от написанного. В голове безостановочно вертелась всего одна оформившаяся, но зато идиотская мысль: как вести себя дальше с Германом? Мы целовались уже два раза... И пусть по необходимости, но сам факт того, что этот засранец мне нравится, заставляет насторожиться. Может, стоит хоть как-то намекнуть Савельникову о том, что простолюдинка Павла Огурцова не устраивает нашего "золотого" мальчика как девушка, а через день-два поползут нехорошие слухи. Из домыслов студентов, приправленных буйной фантазией воздыхательниц наследника компании "ДомСтрой" будет следовать вполне логичное утверждение, что мы встречаемся. И потом докажи, что не верблюд!..
– Ну, что скажешь?
– сообразив, что пассажир никак не реагирует на вопрос, Савельников щёлкнул меня по носу.
– Огурцова, не тормози!
– Ты о чём?
– не понимаю, зачем косить под дурочку, если на самом деле являюсь потомственной идиоткой.
– Прочитала уже ксерокопию досье, хранящегося у Савелия Игнатьевича?
– не проявив даже толику недовольства, неконфликтно пояснил водитель.
– Жду твоего мнения.
– Н-нет, ещё не закончила, - мысленно застонав, обозвала себя дурой и честно попыталась осилить "домашнюю" работу.
– Копуша, - беззлобно поддели меня,
Несколько минут в салоне авто стояла глубокая тишина. Мозг категорически отказывался верить написанному, да и разыгравшаяся с новой силой головная боль тормозила мыслительный процесс не хуже шлагбаума. Помассировав виски, поправила сползшую от этого на затылок шапочку, и снова пролистала отксеренные странички, надеясь, что сейчас процесс осознания пойдёт быстрее. Наконец, мне надоело изображать памятник даунизму, поэтому, собрав остатки воли в кулак, дрожащим голосом смогла-таки озвучить интересующий вопрос.
– Думаешь, это правда?
– наблюдая за тем, как за окном проносятся знакомые осенние очертания парка имени Максима Горького, сжала свободную руку в кулак.
– Сильно на это похоже, - притормозив на красном сигнале светофора, молодой человек бросил на мою персону беглый взгляд.
– Согласен, довольно интересный поворот, но если дать ему шанс на реальность, то всё становится довольно логично.
– Не понимаю, о чём ты говоришь, - ногти больно впились в кожу ладони, оставляя неглубокие, кровоточащие бороздки.
– Как скажешь, - заворачивая во двор моего дома, Савельников не захотел начинать беспочвенную ругань и спор.
– Покажем добытый материал Васечкину, а уж он пусть решает, давать ему огласку или нет.
Притормозив возле нужного подъезда, Герман заглушил мотор и повернулся ко мне. В тусклом свете уличного фонаря чёрные глаза парня мерцали с каким-то дьявольским искушением, а лицо было бледным и усталым. Нестерпимо захотелось его обнять и, уткнувшись носом в мужскую шею тихо прошептать, что всё будет обязательно хорошо и не о чем переживать... Что я и проделала, даже не отдавая отчёта в собственных необдуманных действиях!
– Я знаю, - прерывистый шёпот взъерошил мои волосы, а макушку обдало горячим дыханием, - просто в эпицентре событий как всегда окажешься ты, и мне это категорически не нравится!
– Почему?
– позволив себе расслабиться в кольце сильных рук, с удовольствием закрыла глаза, мечтая, чтобы это мгновение продлилось как можно дольше.
– Тебе нравится, когда из-за тебя волнуются?
– негромкий смех Германа отразился от стен машины и пульсирующим рокотом отозвался в моём замершем в сладкой истоме сердечке.
– Да вы, госпожа Огурцова, настоящий эгоцентрик!
– А ты как хотел?
– послушно подхватила шутовской тон, понимая всю завуалированную серьёзность разговора.
– Так что, попрошу не забывать, с кем разговариваешь... холоп, - каюсь, не смогла удержаться от подколки.
– Ах, значит, "холоп", - нехорошо протянул Савельников, и стоило мне только дёрнуться в сторону спасительной двери, быстро вернул беглянку на место.
– Может, стоит заняться твоим перевоспитанием, чтобы нос выше потолка не задирала?
– и такой взгляд, что в срочном порядке захотелось пойти на кладбище и оккупировать незанятую могилку, обложиться чесноком и запастись остронаточенными осиновыми кольями.