Лихорадка под названием...

Плагина Юлия

– И сколько мне придётся провести в больнице?
– нахмурившись, даже не заметила, как родительница смотрит на меня, как на умалишённую, мол, вместо того, чтобы радоваться счастливому спасению - задаю глупые вопросы.

– По крайней мере, сегодняшнюю ночь и весь понедельник, а во вторник мы уже решим, как поступить дальше, - сразу становилось понятно, что доктор шутить не намерен и ни на какие уступки не пойдёт, как бы я не умоляла.
– Сегодня тебе предписан полный покой, а завтра - рентген, горы витаминов, уколов и прогулки на свежем воздухе. Ну, как, спорить будем?

– Нет, - прокрутив в голове слова эскулапа, пришла

в ужас от подобной подлости, выкинутой реальностью.
– Сегодня что, воскресенье?!

– Да, - вместо врача ответила усталая родительница, - ты практически сутки была без сознания, - ласковая женская рука провела по моей щеке, словно пыталась стереть всю ту боль, что я недавно испытала.

– Вот и славно, - казалось, Евгений Александрович проигнорировал вопрос пациентки.
– А теперь скажи маме "До свидания" и ложись спать, - приобняв Надежду Анатольевну за плечи, эскулап чуть ли не силой повёл её к выходу.
– Вам, так же как и Паше, необходим отдых...
– именно в этот момент дверь за ними закрылась, и я уже больше не могла слышать хрипловатый голос доктора Митищи.

Несомненно, врач прав и нужно хотя бы попытаться уснуть, вот только сна ни в одном глазу, а на душе скребут чёрные кошки. Спускать подобное Гаршину я не была намерена, поэтому непременно посещу прокуратуру и накатаю соответствующее заявление, тем более что судебно-медицинская экспертиза подтвердит телесные повреждения Павлы Огурцовой, вот только свидетелей моего похищения, жалко, нет. Рассчитывать на помощь Валентина Ивановича как-то не приходится, да и втягивать посторонних в наши разборки с "королевской" четвёркой не особо хочется.

Согласна, в некоторой степени я сама спровоцировала Павлюченко, раскопав материал про Вацлаавова, но ведь к статье, которую издали под фамилией Васечкина, совершенно не имею отношения. И, если уж совсем быть объективной, то изначально кашу заварили сами "Казановы", сначала убив Никифорова, а уж потом перекинувшись на Савельникова! Но на данный момент времени сие малозначительные нюансы никого, кроме меня, не волнуют, поэтому и сижу, мучаюсь закономерным вопросом: как же теперь поступить дальше, у кого просить надёжной защиты?

За всеми нерадостными мыслями сон сморил неожиданно, видимо, в капельницу впрыснули снотворное, предвидя бессонницу пострадавшей. В какой-то степени я даже была благодарна врачам за их заботу, вот если бы мне ещё всю ночь засранец Мошкалёв не снился, то вообще бы замечательно выспалась, а так, утром проснулась с гудящей головой и "праздничным" настроением. Вот только праздник ацтекский, где всё больше кровавые жертвы приносить хочется.

Медсестра, заглянувшая "на огонёк", в испуге испарилась, стоило мне только подняться на ноги и, пошатываясь, добрести до двери. Наплевав на истеричный медперсонал, кое-как выползла в коридор и, уточнив верное направление движения у подобного мне "камикадзе", попавшего в автомобильную аварию, на всех парусах порулила в дамскую комнату. Отсутствовала я каких-то двадцать с лишним минут, а Евгений Александрович уже всё отделение на уши поставил, потеряв пациентку Огурцову.

Вернувшись во временные пенаты, вежливо кивнула уставившимся на меня врачам, и прочапала к кровати. Опустив свою драгоценную на тощую перинку, получила такой взгляд, преисполненный негодования, что даже мысленно порадовалась своему калечному состоянию, иначе отлупили бы меня ремнём, да так, что ещё неделю сидеть бы не смогла.

–

На рентген, - прошипел злой до белых глаз Митищи, а затем как рявкнет, что у меня аж волосы на всём теле зашевелились, - быстро!

Когда так проникновенно просят, отказаться - значит, расписаться под тем, что я прирождённая самоубийца, с чем моя светлость категорически не согласна. Поэтому в том, что я как ужаленная чуть ли не впереди медсестры неслась в заветный кабинет, нет ничего странного. Подобное поведение было продиктовано лютой жаждой жизни, которая проснулась внутри меня, стоило только понять, что козлу Гаршину не удалось добить слабую девчонку, так почему я должна сдаваться и самостоятельно ложиться в домовину, только заслышав диагноз рак? А вот фиг Смерти, а не покойница Огурцова!

Как показали рентгеновские снимки и забег по кабинетам нужных аи главное дотошных, знающих своё дело, врачей, Павлуша родилась в кольчужной рубашке, ибо отделалась только переломами, раной, ушибами и синяками. Про смертельный диагноз никто так и не узнал, да и я как-то не горю желанием распространяться на подобную тему, поэтому всё так же продолжала довольно, а главное искренне и радостно улыбаться, сидя в своей палате и слушая наставления доктора Митищи.

– Сегодня тебе ещё проколют несколько капельниц, и на ночь останешься под присмотров медиков, а завтра, - в этом месте мужчина ненадолго задумался, но потом всё же решил перестраховаться.
– С утра и решим, отпускать тебя на "волю" или ещё с нами побудешь - местных кумушек порадуешь свежими сплетнями.

– А что мне делать сейчас?
– утренние процедуры уже закончились, а обедать как-то не тянет - аппетита нет.

– Можешь погулять по парку, разбитому вокруг больницы, - дал "добро" Евгений Александрович.
– Но за пределы территории поликлиники ни ногой, понятно?!

– Так точно, - шутовски отдав честь, подошла к Митищи, поманившему меня пальцем.
– А зачем вы йодовую сетку на лице ставите?

– Не знал, что тебе понравилось изображать из себя одноглазого Джо, - задорно рассмеялся эскулап, отчего его объёмный живот смешно заколыхался.
– Точно себя хорошо чувствуешь?
– пристальный взгляд мужчины требовательно прошелся по моему измочаленному организму.
– Может, стоит прислать Любочку, чтобы она сделала укол обезболивающего?

– Нет, всё нормально, - даже думать не хочу, какая доза сего нужного и без того препарата растворена в моей крови, - я лучше в парке на лавочке посижу. Воздухом подышу...
– "газетку почитаю" - чуть было не ляпнула дурная я, но вовремя прикусила язык: из-за отёка мне запретили напрягать зрение.

– Ладно, но если станет плохо - бегом ко мне!
– по-отечески погладив пациентку по голове, врач выкатился в коридор, а я же накинула куртку на плечи и практически понеслась на улицу, прихватив по дороге со стойки ресепшен нужный еженедельник.

Выскочив на ступеньки обычной районной больницы, с удовольствием вдохнула стылый, морозный воздух полной грудью... Чтобы сразу же заскулить от боли, прострелившей поломанные рёбра, профессионально спеленатые тугой марлевой повязкой. Искренне пожелав Гаршину споткнуться на ровном месте и как минимум заработать вывих лодыжки, а как максимум остаться без передних зубов и на всю жизнь мордой-лица напоминать пекинеса, спустилась со ступеней и медленно побрела по ухоженной дорожке, уводящей меня вглубь "уснувшего" парка.