Лик Девы

Плавт

На рассвете, за три дня до Ид месяца юнония [1] 47 года, когорта римских воинов Мезийского легиона тайно приблизилась с западной стороны к горе Храмовой, гордо возносящейся над бухтой-портом тавров [2] Афинеоном. На полуострове Таврика [3], Римская империя в очередной раз продемонстрировала свою мощь и могущество, разгромив войска боспорского царя Митридата VIII. Его пленив, заставили

идти с непокрытой головой за колесницей победителя, грозного полководца Гая Юлия Аквиллы. В этой войне племена тавров соблюдали нейтралитет, уже этим отомстив боспорскому царю, за кровавый опустошительный поход полководца Аммиана пять лет тому назад. Но жестокий шторм загнал два римских судна с легионерами, возвращающихся в Мезию, в бухту, расположенную недалеко от селения синхов, одного из племен тавров, промышлявших морским разбоем, и те не смогли удержаться от соблазна.

Еще не полностью утих шторм, когда триеры римлян были атакованы многочисленными воинственными таврами подобно тому, как стая волков расправляется с могучим лосем. Несмотря на отчаянное сопротивление римлян, вскоре загруженные добытым добром и пленниками лодки торжествующих тавров поплыли к берегу, оставив суда догорать на воде. Но Римская империя, покорив множество народов и царств, любые проявления неповиновения со стороны местных племен, особенно, когда пролилась кровь римских граждан, карала жестоко, беспощадно и неотвратимо.

Захват кораблей таврами послужил сигналом к выступлению римлян - необходимо было упредить гнев императора, вызванный бездеятельностью легата легиона при наведении порядка во вверенной ему местности.

Незамедлительно прибывшая для проведения карательной экспедиции римская когорта избрала своим лагерем покинутую греками крепость на горе Дозорной, в одном дне пути от селения синхов. После проведенной разведки, командир когорты трибун Тит Марцеллиан, решил, штурмовать селение тавров силами двух манипул [4], усиленных лишь одной центурией третьей манипулы. Вторая центурия, третьей манипулы, оставалась для охраны крепости и резерва.

Чтобы обеспечить внезапность нападения, римляне совершили ночной марш по заранее разведанному лазутчиками пути. У подножия горы Храмовой, скрываясь в ночной темноте среди гористого рельефа, римские легионеры рассредоточились.

Манипула под командованием приор-центуриона Аллиана Варра скрытно приблизилась к селению синхов, расположенному под гребнем горы, укрывшемуся за трехметровой стеной, сложенной из крупных необработанных камней. Перекрыв возможные пути отхода противника, римляне готовились нанести главный удар с западной стороны, преодолев стену при помощи штурмовых лестниц.

Вторая манипула под командованием самого трибуна Тита Марцеллиана должна была штурмовать деревянные ворота, тем самым отвлекая внимание от направления главного удара, а центурия третьей манипулы под руководством приор-центуриона Марка Плинния должна была захватить и сжечь суда тавров в порту Афинеон. Особое значение придавалось группе из двух десятков легионеров, под командованием постериор-центуриона Дидия Ливия, должных захватить святилище богини Девы-Орейлохе, расположенное на вершине горы. От быстроты захвата святилища богини Девы зависели внезапность нападения и успех всей операции, поскольку по сведениям, полученным под пыткой от двоих захваченных разведкой тавров, там находился сторожевой пост, который в случае опасности должен был подать дымовой сигнал к общему сбору воинов, обосновавшихся поблизости племен тавров: синхов, аропаев, нарои.

Карательная экспедиция против тавров, не признающих ничьей власти, кроме власти своих вождей, планировалась давно, еще до окончания сражения между армиями греков и римлян. Причиной послужило то, что тавры категорически отвергли требования командующего римлян, легата Гая Юлия Аквиллы, обеспечивать его армию продовольствием и признать над собой власть божественного

императора Клавдия. При этом тавры вели себя крайне заносчиво и дерзко. О кровавом побоище, устроенном синхами в бухте неподалеку от порта Афинеон, поведали двое чудом спасшихся моряков. Целью экспедиции римлян было наказание тавров, так как не было надежды на то, что удастся спасти хоть кого-нибудь из экипажей судов, захваченных в плен пиратствующими таврами. Римлянам был известен кровавый обычай тавров: приносить пленников в жертву своей богине Деве-Орейлохе.

Командир когорты трибун Тит Марцеллиан, при скудном свете луны издалека рассматривал укрепления врага. Селение было большое, но при обеспечении внезапности штурма вряд ли можно было ожидать серьезного упорного сопротивления. А вот если штурм затянется и осажденные подадут дымовой сигнал бедствия другим племенам, тогда уже римлянам придется спасаться бегством, иначе их головы могут оказаться на кольях и, согласно обычаям тавров, будут служить защитой их жилищ. Об этом напоминал зловещий ряд кольев с насаженными на них головами врагов тавров, видневшихся из-за каменной стены. Возможно, часть из них недавно принадлежала членам команд захваченных римских судов. Тит Марцеллиан посчитал, что штурм селения необходимо произвести лишь после уничтожения дозорного поста, расположенного на вершине горы, у святилища богини Девы-Орейлохе. То, что до сих пор не было дымового сигнала, свидетельствовало о том, что передвижения римлян остались незамеченными.

Легионерами, направленными уничтожение дозорного поста командовал постериор-центурион Дидий Ливий. Склоны горы были крутыми, труднодоступными, и, воинам было приказано оставить часть воинского снаряжения внизу, захватив с собой лишь короткие мечи и дротики. Воины сняли металлические доспехи и все, что могло вызвать шум и привлечь внимание дозорных на вершине горы.

Луна, повисшая на небе, скупо отмеряла долю света, посылаемого на землю. Она была и врагом, и другом для крадущихся вверх римлян. Подъем по крутому горному склону в полумраке был очень трудным, но постериор-центурион Дидий Ливий лично подобрал воинов для этой операции, отдавая предпочтение больше ловкости, чем грубой силе. Он собрал команду из одних принципов, исключив гастатов, как менее опытных, и триариев, воинов солидного возраста. Операция по захвату селения и святилища тщательно готовилась на протяжении нескольких дней. Здесь, изучая местность, вместе с разведкой побывал и центурион Дидий Ливий.

Голая вершина горы со стороны моря обрывалась отвесной стеной и была практически неприступной с трех сторон. Единственно возможным путем была узенькая тропинка с восточной стороны горы, переходящая в ступени, выдолбленные в скале, круто уходящие вверх. Понимая, что лунный свет выдаст их, когда они подойдут к ступеням, лишая преимущества внезапного нападения, Дидий Ливий решил подняться на вершину со стороны отвесной десятиметровой стены, к которой можно было подобраться по узкому карнизу западного склона горы. Основные надежды он возлагал на дерево, невероятным образом выросшее на выступе скалы, расположенном на шесть-семь метров выше карниза. Дидий Ливий разделил свой отряд на две части: с собой он взял всего лишь троих воинов, а остальным приказал, насколько это было возможно, приблизиться к ступеням, ведущим на вершину горы, и, затаившись, ждать от него сигнал к штурму.

Проведенные тренировки на горных склонах в ночное время и отработанная схема действий каждого воина позволили им бесшумно пройти по западному склону и приблизиться к карнизу. Ливию удалось с первой попытки забросить на дерево абордажный крюк с привязанной к нему веревкой, по которой он, а следом за ним еще один легионер, вскарабкались на выступ. При помощи веревки они подтянули к себе мечи и дротики. Теперь можно было действовать по намеченному плану, и Ливий передал приказ основной группе приготовиться и атаковать святилище со стороны ступеней, на счет триста.