Лик Марса. Лунная пехота. Схватка за Европу
Шрифт:
Тон его заставил Слайделла вздрогнуть.
— Но, господин майор, мы ведь правда не хотели ничего та…
— Кончай треп, солдат. С данного момента — оба считайте себя направленными на рапорт. Кто еще был с вами?
— Я, сэр, — сказал Камински.
Выглядел он ужасно. Глаза сверкали на лице, покрытом слоем грязи. Чистой была лишь кожа над верхней губой — там, где грязь смыло пиво.
— Только мы трое, сэр. Больше никто не знал.
Несколько секунд Гарроуэй молча взирал на него.
— Я разочарован в тебе, Кам, — сказал он наконец. — Из тебя мог бы выйти прекрасный морской пехотинец.
Камински
— Что ж… Тебе тоже предстоит рапорт.
Он сделал еще глоток. Господи, как это было вкусно!
Гарроуэй допил пиво. До этого ему так долго приходилось пить лишь консервированную или переработанную в системах замкнутого цикла воду, что он успел забыть о том, что жидкость вообще может иметь какой-либо вкус. Голова слегка кружилась — интересно, могла ли оказать такое действие всего одна банка? Может, и могла… Он был здорово измучен жаждой да к тому же голоден. Но теперь — чувствовал себя прекрасно.
— Ладно, — сказал он, ставя пустую банку на столик. — Значит, остальные ооновцы в рубке связи?
— Да, сэр, — ответил Варне. — Думаю, кто-то из этих марсоходов, посланных вам навстречу, успел сообщить, что их дела плохи. По внутренней трансляции объявили, что весь персонал ООН приглашается в рубку связи, и больше мы никого из них не видели.
— Что ж, полагаю, пора нанести им визит.
— Согласен, сэр.
Солдаты и прочий персонал ООН, запершиеся в рубке связи, сдались без единого выстрела и вообще без какого-либо сопротивления. Все обошлось лишь угрозой выломать дверь. Когда их вывели, Гарроуэй прошел внутрь и проверил оборудование. На то, чтобы установить новые пароли и возобновить связь с Землей, потребуется совсем немного времени…
— Вам также остается лишь сдаться, майор Гарроуэй.
Вздрогнув от неожиданности, Гарроуэй поднял взгляд. С главного дисплея на него взирал чистый, гладко выбритый полковник Бержерак. Только сейчас он понял, насколько грязен и неопрятен с виду.
— Привет, полковник, — отвечал он. — С чего это вы решили, что мне следует сдаться?
— Что ж, очевидно, вам удалось сегодня утром заманить в засаду моих людей, но не можете же вы надеяться, что этот трюк удастся еще раз, со мной. У меня здесь тридцать человек, и мы будем ждать вашего прибытия. — Он улыбнулся. — Если, конечно, вы не решитесь снова отправиться маршем через пустыню. Однако не думаю, что вы сумеете пройти пять тысяч километров, едва одолев шестьсот пятьдесят. И то — судя по вашему виду, были на волосок от смерти…
— Не дождешься, Бержерак, — буркнул Гарроуэй. — Главная база — в наших руках. Вы отрезаны. Сдавайся, пока не поздно.
— Вы заблуждаетесь, друг мой. Пищи у нас — в достатке, а вечная мерзлота снабдит нас достаточным количеством воды и топлива. К нам идет подкрепление, которое будет здесь через пять месяцев. — Бержерак по-галльски пожал плечами. — Вдобавок сидонийские руины, главная причина присутствия на Марсе людей, находятся здесь, под нашим контролем. Кстати говоря, в наших руках также находятся двое морских пехотинцев, включая вашего командира, и некоторое количество американских ученых. Во избежание ненужных потерь предлагаю вам сдаться властям Объединенных Наций.
— И позволить вам снова загнать нас в пустыню? Это — вряд ли.
— Возможно, мы допустили ошибку, мсье. Мы можем разработать иной вариант.
Гарроуэй был слишком утомлен, чтобы вдаваться в тонкости.
— К черту ваши варианты! Я приду за тобой, Бержерак. За тобой и за этой сукой Жубер. И, когда вы мне попадетесь, здорово напинаю ваши задницы. — Он угрожающе поднял палец. — А если пострадает кто-либо из наших людей, я, властью военного губернатора этой базы, обвиню вас и всех ваших людей в нарушении «Всемирного соглашения о борьбе с международным терроризмом» и казню вас как террористов. Лично порекомендовав просто-напросто выбросить из шлюзовой камеры. Видели, как люди умирают от удушья в марсианской атмосфере? Я видел. Крайне неприятное зрелище. Врагу не пожелаешь…
— Пустые угрозы, майор. Вам многого удалось добиться, да, но большего достичь вы не в силах. Если же вы предпочтете ждать прибытия к нам подкреплений, то попросту окажетесь в ловушке.
— До встречи в Сидонии, полковник.
Но связь уже была прервана.
Несколько секунд Гарроуэй задумчиво смотрел в опустевший экран. К нему подошел лейтенант Кинг:
— Думаете, этот ублюдок в самом деле решится, сэр? Они в самом деле могут причинить вред нашему полковнику?
— Сомневаюсь, лейтенант. Но факт в том, что морская пехота не оставляет своих врагу. Мне нужна Сидония.
— Но если они будут извещены о нашем прибытии, сэр.
— Да, загвоздка… — Гарроуэй помолчал еще несколько секунд. — О’кей. Передайте всем старшим, что я приглашаю их сюда, на совещание. И… и доктора Александера позовите тоже.
— Но… но не позволить ли людям немного отдохнуть, сэр?
— Отдохнуть успеем. Но вначале я хочу поговорить с ними. Поищите также карту Сидонии.
— Есть, сэр.
Гарроуэю безумно хотелось еще пива. Безумно. В голове его начал складываться план, но он не знал, подхлестывает ли его мысли крайнее истощение или же таково действие алкоголя на обезвоженный организм. Скорее всего, помог все-таки алкоголь, и еще баночка пива могла бы помочь окончательно сформировать замысел.
А возможность предоставлялась замечательная!..
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Понедельник, 18 июня;
16:58 по времени гринвичского меридиана.
Камински;
«Марс-1», ущелье Кандор;
сол 5657-й; 15:30 по марсианскому солнечному времени.
Через тридцать часов после триумфального возвращения МЭОМП на «Марс-1» все морские пехотинцы на базе, за исключением тех, кто нес вахту у экрана радара, в рубке связи и снаружи, охраняя периметр, выстроились в рекреационном зале возле главного шлюза. Камински, вымытый и выбритый, в свежем комбинезоне, стоял, точно на параде, между Слайделлом и Фулбертом. Перед строем, за столиком с ПАДом и непочатой банкой пива, сидел майор Гарроуэй. Камински старался не смотреть на него, зафиксировав взгляд в воображаемой точке, несколько выше и позади головы майора.