Лик над пропастью
Шрифт:
Поглощенный размышлениями, Клим Пантелеевич незаметно поравнялся с домом. Он еще не успел войти в переднюю, как раздался телефонный звонок.
На другом конце провода ждал Нижегородцев.
— Здравствуйте, Клим Пантелеевич!
— День добрый, Николай Петрович.
— А как вы смотрите на то, чтобы завтра, этак часиков в шесть, оказаться у нас вместе с Вероникой Альбертовной? Я попытаюсь хотя бы на один вечер позаимствовать у вас славу знатока кавказской кухни. Попробую предложить шашлык по-карски. Сегодня один из пациентов поделился со мной замечательным рецептом.
— Хм, интересно, — улыбнулся адвокат. — И в самом деле,
— Да, еще летом, после того как в городе участились кражи.
— А не могли бы вы одолжить мне его на пару дней, с полным, так сказать, боекомплектом?
— Могу, конечно. Однако, насколько я помню, у вас есть собственный браунинг. Но если ваши расследования зашли так далеко, что одного пистолета уже мало, то я готов помочь.
— Вот спасибо!
— Значит, договорились. Тогда мы вас ждем.
— До завтра.
Адвокат положил трубку на рычаг и прошел в кабинет. Он вынул из кармана несколько свернутых листков и разложил их на столе. Выдвинув нижний ящик, достал три склянки. Открыв первую, с надписью «3 %-ная щавелевая кислота», опустил в нее стеклянную палочку и перенес каплю на последнюю букву слова «самоубийство». Затем повторил такую же процедуру с другим пузырьком, на котором был приклеен ярлык: «10 %-ная соляная кислота». И синяя буква моментально обесцветилась. Однако стоило ему капнуть на нее из третьего пузырька, где был нашатырь, как буква вновь обрела синий цвет. Точно такую же процедуру присяжный поверенный проделал и со вторым словом, написанным черными чернилами. И все повторилось: при взаимодействии со щавелевой и соляной кислотами чернила обесцвечивались, а стоило добавить нашатырь — вновь чернели.
Следующим предметом изучения присяжного поверенного стал печатный текст, набранный им на «Ундервуде». Внимательно разглядывая каждую букву под цейсовской лупой, он указывал внизу листа характерные особенности шрифта.
Когда работа была закончена, Клим Пантелеевич поднял телефонную трубку и попросил соединить его с судебно-следственным департаментом. В конце концов к телефону пригласили Леечкина.
— Здравствуйте, Цезарь Аполлинарьевич. Это Ардашев. У меня есть некоторые соображения относительно так называемого самоубийства господина Тер-Погосяна. Но для того чтобы подтвердить мои подозрения либо опровергнуть, нужна ваша помощь. Не изволите ли дать мне аудиенцию?
— С удовольствием, Клим Пантелеевич. Тем более что у меня для вас имеется несколько безобидных вопросов — чистая формальность. Если устроит, подходите к десяти.
— Прекрасно. Стало быть, договорились.
— Честь имею кланяться.
Большие напольные часы пробили шесть раз. «Ну вот, — подумал Ардашев, — сегодняшний день оказался на редкость удачным. Однако и он почти закончился. Посмотрим, что принесет завтрашний».
5
Запутанный клубок
Утро Ардашев встречал не торопясь. После пятнадцатиминутной зарядки и неторопливого бритья (во время которого в голову часто приходили смелые и неожиданные решения по судебным делам) Клим Пантелеевич вместе с Вероникой Альбертовной приступал к завтраку. Обычно он начинался в восемь. К этому времени Федька — соседский мальчишка — уже успевал принести из типографии пахнущий краской номер «Ставропольских губернских ведомостей», за что получал пятак от горничной. Возможность узнавать местные новости на три часа раньше других позволяла присяжному поверенному иметь небольшое, но важное преимущество перед остальными горожанами.
Кроме утренней газеты, прислуга подавала на завтрак либо яйцо всмятку, либо яичницу с помидорами или с тертым сыром. На белой скатерти непременно присутствовали: сулугуни, масло, мясной паштет или ветчина, белый воздушный хлеб, кизиловое варенье в хрустальной вазочке, чай с травами или кофе. Откровенно говоря, Климу Пантелеевичу больше нравилось, когда на стол накрывала супруга, а не горничная, но занятость Вероники Альбертовны вопросами попечительства не позволяла ей вставать раньше мужа. Она едва успевала привести себя в порядок и выйти в столовую, хотя вполне могла бы позволить себе поспать еще часок-другой.
Уже на первой странице свежей газеты Ардашеву бросилась в глаза крикливая статья под заголовком «Биржевая катастрофа». Было понятно, что через несколько часов стоимость акций, продающих паи «Ставропольского товарищества по исследованию недр земли», обрушится до самой низкой отметки. А к вечеру они могут превратиться в мусор. Виной всему стала авария на мельнице Гулиева, где американский инженер бурил нефтяную скважину.
Как сообщала газета, «паровая машина, вращающая трубу с буром, дойдя до отметки 320 саженей, застопорилась, и трубы, по которым с помощью воды наверх подавалась выработанная порода, сорвались вниз. Достать их было невозможно. Разгневанный купец приказал остановить работы. После трагической смерти г-на Тер-Погосяна надеждой мелких пайщиков «Ставропольского товарищества по исследованию недр земли» оставался миллионер Ага-Балы Гуллиев. Однако сегодня утром он распорядился продать все свои бумаги. Это вызвало настоящую панику на бирже. Между тем директор товарищества, господин Кампус, призвал сохранять спокойствие. По его словам, совсем недавно, в двухстах пятидесяти верстах от Ставрополя, в горах, открыто редкое месторождение цинка. В ближайшее время будет предпринята еще одна экспедиция для подтверждения факта обнаружения редкого металла. Указанное обстоятельство, по его словам, поднимет стоимость бумаг «Ставропольского товарищества по исследованию недр земли» на небывалую высоту».
— Дорогой, ты так увлечен чтением, что, кажется, совсем забыл о завтраке. Что там интересного? — намазывая масло на хлеб, поинтересовалась Вероника Альбертовна.
— Судя по всему, акции товарищества Кампуса сегодня рухнут окончательно, и я не уверен, что когда-нибудь они смогут подняться. Хорошо, что мы не уподобились остальным.
— Ты всегда поступаешь разумно. А вот Высотские скупили немало бумаг. Представляю, как расстроится Аристарх Илларионович.
— Послушай, а что тебе известно про этого Кампуса?
— Немного. Говорят, что он приехал в Ставрополь год назад. Был без гроша в кармане. Зато теперь не бедствует: то и дело берет автомобили напрокат. Кстати, в пятницу у тебя будет возможность с ним встретиться. Виолетта Константиновна пригласила нас на журфикс. Кроме него, там будут разные люди, по-моему, даже Фон-Нотбек.
— Надо же! И чего это вдруг Высотским понадобился советник Губернского правления?
— Насколько я понимаю, он ухлестывает за Виолеттой, а Аристарх делает вид, что не замечает ухаживаний. Всем известно, что этот статский советник метит в вице-губернаторы.