Лик зверя
Шрифт:
Ольга подхватила, задвигалась, задавая ритм. Мир сжался до размеров лица мужчины, чьи руки сейчас крепко сжимают ее в объятьях. От каждого движения, пронзая все ее существо, снизу волной расходится жар, заставляя дрожать от невероятной остроты ощущений.
Движения ускорились. Лицо партнера поплыло, сузилось до двух пронзительно-голубых точек зрачков, а затем и вовсе исчезло, сменившись калейдоскопом из бушующих разноцветных пятен. Кипящей точкой внутри зародилась пульсация, пошла по телу, расширяясь, захватывая все новые участки, поднялась до груди, обжигая жаром страсти, ударила в голову. Ольга забилась, закричала, выгнувшись дугой, и мягко опала, провалившись в теплую черноту, насыщенную усталостью и негой.
А потом они долго лежали на диване, не в силах встать, пока, услышав ворчание в желудке Ярослава, Ольга не спохватилась. Охнув, она подскочила, сказала скороговоркой:
– Как я могла забыть, ты же совсем голодный!
Не слушая вялых возражений Ярослава, что он не настолько и голоден, и всего-то полтора часа назад выпил целую кружку кофе с сахаром, она убежала в кухню, откуда тут же донесся грохот посуды, а немногим позже стали проникать и аппетитные запахи.
Ярослав некоторое время честно крепился, следуя заповеди, что настоящий мужчина не должен идти на поводу желудка, но вскоре, реагируя на аромат, рот наполнился слюной, а внутри настолько жутко взвыло, что он не выдержал, пошел, а затем и побежал, ведомый неукротимым чувством голода.
Припомнив кулинарные изыски, готовить не приходилось уже давно, а за неимением денег, последнее время она и вовсе перекусывала чем придется, Ольга мелко накрошила обнаруженный в морозилке кусок мяса, быстро обжарила, и поставила дымящуюся горку перед Ярославом. Вскоре к мясу присоединились овощи. Ольга не стала испытывать терпение хозяина квартиры, и, вместо того чтобы возиться с приготовлением салата, положила овощи целиком, предварительно сполоснув под краном.
Глядя, как Ярослав, обжигаясь и давясь, уплетает блюдо, Ольга отстраненно улыбалась, прислушиваясь к кружащимся по телу отголоскам страсти. Как всегда, после хорошего секса, есть не хотелось, и на настойчивые предложения Ярослава присоединиться к трапезе, она лишь качала головой, покусывая взятый из пучка салата листок.
Ольга задумчиво всматривалась в ничем не примечательное лицо парня, что, ведомый непонятным чувством, подобрал, пригрел, доверился совершенно незнакомой девушке. Волна сомнений, отхлынувшая под наплывом массива работы, вновь поднялась. Закусив губу, Ольга мучительно пыталась понять, что движет ее новым знакомым, хотя, теперь, правильнее было говорить - ее парнем: усталость одиночества, что, не смотря на все преимущества холостяцкой жизни, порой, накатывает столь черной меланхолией, что хочется лезть на стены; ощущение собственного величия, от помощи страждущему, тем более, если это симпатичная девушка, или замешанная на презрении жалость, с какой человек достатка бросает нищему монету, откупаясь от угрызений совести.
Мысль о том, что Ярослав мог сделать то, что сделал, лишь потому, что ощутил к найденной на дороге незнакомке трепетное влечение, Ольга отметала напрочь. Слишком сильно желаемое контрастировало с суровой реальностью, слишком много болезненных воспоминаний крылось за самой возможностью простых человеческих отношений.
Видимо размышления отразились на ее лице, потому как Ярослав оторвался от трапезы, с тревогой взглянул на Ольгу.
– Что-то не так? У тебя такое лицо, словно случилось нечто... неприятное.
– Нет, нет, все отлично. Что-то голова немного кружится.
– Ольга поспешно встала, произнесла с натянутой улыбкой: - Ты сиди, ешь, а я пойду, отдохну.
На одеревеневших ногах она вышла из кухни, ощущая, как болезненно отдается в сердце каждый шаг. Чувствуя, что вырывает на живую, далеко отбросила робкую мысль о наметившемся счастье, когда не нужно планировать каждый шаг, а, собравшись у домашнего очага, можно прилечь рядом с любимым, оставив за порогом все тяготы и невзгоды, отдаться сладкому чувству умиротворения, о котором мечтает всякая женщина в этом мире. Даже если случай вознес на пик возможностей, даже если складывается карьера, и нет необходимости считать копейки, экономя на мелочах, все равно мечтает, не говоря о том, когда всего этого нет, а есть лишь боль и отчаяние, и черная пустота за плечами.
Ольга ушла в спальню, присев за стол, упала лицом на руки. Мыслей не было, а чувства несли лишь боль, и она замерла. Постепенно эмоции улеглись, оставив после себя лишь тихий щем в груди, до того напряженные, мышцы расслабились, лишь внимание, не в силах полностью расслабиться, по-прежнему оставалось настороже, реагируя на незаметные в обычной жизни раздражители.
Тихое постукивание капель дождя за окном, далекий вой сирены, шорох упавшего с цветка пожелтевшего листа. Звуки раздавались отовсюду, но слишком слабые для полноценного восприятия. Всплыло воспоминание о странной ночи, когда на расплывчатой границе между сном и явью она ненадолго обрела удивительный дар: шепот превратился в крик, а шорох в невыносимый грохот.
Ольга улыбнулась, удивляясь удивительному сну, не шевелясь, и не изменяя положения тела, вслушалась, пытаясь возобновить удивительные ощущения. Но ничего не происходило, все тот же шум дождя, поскрипывание форточки, далекий лай собак. Продолжая вслушиваться, Ольга грустно улыбалась, понимая, что время сказок ушло вместе с детством, а невероятные способности можно ощутить лишь во сне, где не властны законы физики, где в считанные секунды можно переместиться из одного мира в другой, а из бедной девочки стать величественной королевой.
Дождь за окном усилился, капли забарабанили громче, словно где-то напротив установили водомет, и теперь масса воды, пенясь и злясь, яростно билась в стекла. Ольга недоверчиво хмыкнула, но шум становился все сильнее. Боясь поверить, она начала вслушиваться так, что заныли барабанные перепонки. К грохоту за окном присоединился мощный запах кофе. С замиранием сердца, Ольга улавливала терпкий аромат, столь мощный и насыщенные, будто перед носом поставили чашку с напитком.
Грохот звуков, море ароматов, как будто с чувств спала пелена и мир наконец-то предстал во всем своем чудесном великолепии. От предвкушения неведомого сердце застучало сильнее, а в животе сладко задрожало. С жутким грохотом позади треснуло. Ольга лишь едва вздрогнула, готовая к лавине звуков. Произошло невероятное, сон вернулся наяву, и теперь ей придется привыкать к столь странным, и, одновременно, страшным способностям...
Позади негромко выругались, помянув черта. Ольга подняла голову, с удивлением оглянулась. В проеме стоял Ярослав. Он поверну голову, сказал извиняясь:
– Прости. Наверное, я тебя напугал. Такой неловкий, случайно толкнул дверь, и не успел поймать, вот она и грохнула.
Он вдвинулся в комнату, прихлебывая что-то из чашечки.
Еще до конца не осознав, но чувствуя, что жестоко обманулась, Ольга спросила потеряно:
– Так ты слышал, как она ударила?
– Конечно, - Ярослав развел руками, - грохнуло-то как знатно. Даже за дождем услышал, а ведь на улице шумит как никогда. Тропический ливень.