Лики любви. Очерки истории половой морали
Шрифт:
Пренебрежение целомудрием заходило весьма далеко: отцы посылали дочерей наживать себе приданое торговлей телом, а мужья отдавали жен внаем, заставляли проституировать за материальное вознаграждение. Геродот рассказывал, что у лидийцев девушки занимаются проституцией до тех пор, пока не соберут всего необходимого для вступления в брак. То же самое наблюдалось у древних мексиканцев. Даже благонравные японцы (правда, принадлежавшие к низшему сословию) отдавали дочерей в иошивара — «веселый дом», что отнюдь не оставляло пятна на добром имени девушки. Эккар утверждает, что африканцы м'понго всегда готовы предоставить своих жен первому встречному и даже сами выступают с такого рода предложениями. Женщины предлагаются за самое ничтожное вознаграждение, а Дети, родившиеся от этих связей, признаются наравне с собственными. По Лихтенштейну, жена бушмена отдается каждому, если муж дает свое согласие. Компьень отмечает, что габонцы в тех случаях, когда их жены
К этому нужно добавить, что у стоящих на уровне первобытности народов отмечены пороки, традиционно приписываемые более высоким ступеням цивилизации: гомосексуализм, лесбиянство, половой фетишизм и др. О жителях Таити миссионер Эллис сообщает, что «несмотря на очевидную мягкость их характера и любезную приятность обращения ни одно племя человеческой расы не опускалось так низко, не достигало такой животной распущенности и такого нравственного падения, как этот изолированный народец». Половые сношения совершались на острове публично. «Среди стоявших вокруг были женщины с положением, и они не только с удовольствием смотрели на происходящее, но даже давали девушке (ей было одиннадцать- двенадцать лет) указания, что ей надо делать; впрочем, несмотря на свою юность, последняя, по-видимому, нисколько не нуждалась в этих добрых советах». Дюмон-Дюрвиль рассказывает, что молодые полинезийки в большом количестве посещали его корабль, танцевали, шутили и веселились, а также без малейшего колебания отдавались матросам. По его словам, туземки расточали свою благосклонность с превеликим усердием, а их танцы были откровенно направлены на возбуждение страсти.
Разительно отличается от нашего отношение дикарей к наготе. Практически у всех первобытных народов мужчины и женщины ходят голые, не испытывая при этом ни малейшего смущения. Фон ден Штейн рассказывает о бакаири: «Наши туземцы не знают сокровенных частей тела, они шутят по поводу них словом и жестом с таким наивным простодушием, что было бы нелепо обвинять их за это в неприличии. Мужчина, который хочет сообщить чужому человеку, что он отец другого, женщина, которая хочет представиться как мать своей дочери, совершенно серьезно и с полным достоинством свидетельствуют о себе как о родителях, указывая самым естественным и непроизвольным жестом на органы, дающие жизнь». Однако «через четверть часа вы уже перестаете замечать эту наготу и если намеренно вспомните о ней и зададите себе вопрос, следует ли осуждать или презирать за бесстыдство этих голых людей, отцов, матерей и детей, которые так простодушно стоят и ходят вокруг вас, то в ответ вы можете только рассмеяться над этой мыслью, как величайшей нелепостью или устыдиться ее, как жалкой пошлости. С эстетической точки зрения отсутствие одежд, как и всякая истина, имеет кое-что за и против себя: юность и сила производят часто чарующее впечатление в своих ничем не стесняемых движениях; старость и болезнь в своем упадке вызывают нередко содрогание. Наши платья поражают этих добрых людей не меньше, чем нас их нагота... Моя рубаха получила у них пышное название «дом для спины», у меня оказался также особый «дом для головы» и «дом для ног».
В то время как многие австралийские аборигены ходят совершенно нагими, уроженцы долины реки Святого Иосифа скрывают свои половые органы в особого рода кошельках, сплетенных в виде густой сети. На восточном побережье существует обычай, требующий, чтобы взрослые мужчины подвязывали свои половые органы тонкой веревкой, пропущенной между ногами и прикрепленной с обеих сторон к поясу. Эта странная деталь туалета только приподнимает половые органы, но не закрывает их, и тем не менее без нее считается неприличным показываться перед женщинами. Малолетние мальчики ходят совершенно голыми. Женщины и девушки, начиная с восьмидесятилетнего возраста, носят рубашки из волокон травы или кокосового ореха, немного не доходящие им до колен.
Запреты на обнажение тех или иных частей тела поражают своей избирательностью. Мусульманкам запрещается открывать лицо, готтентоткам — голову и никакими силами нельзя убедить их снять с волос повязку. На Самоа верхом неприличия считается обнажение пупка, у китаянок — обнажение ступней, причем считается неприличным даже говорить на эту тему. В Уганде жестоко наказывается всякий, кто приоткроет в присутствии короля свою ногу, между тем прислуживающие женщины ходят совершенно голыми. У ряда племен Центральной Африки женщины носят подвязанную к поясу ветку, которая прикрывает их лишь сзади: величайшим конфузом является потерять ее в присутствии посторонних. Индеец-воин, оставаясь обнаженным, никогда не покажется на людях, не покрыв себя татуировкой. Примеры такого рода можно множить до бесконечности.
Нагота была изначальным состоянием человека. Чувство стыда перед обнаженностью возникло гораздо позже и именно по той причине, что в процессе созидательной деятельности общественные отношения все более усложнялись и дифференцировались. Новое
Вероятнее всего, союз мужчины и женщины в первобытную эпоху был лишен тонких душевных переживаний. Он возникал и поддерживался не эмоциональными привязанностями, а суровой необходимостью. Постоянная борьба за выживание, забота о потомстве и ведении хозяйства диктовали особый алгоритм взаимоотношений, почти не оставлявший места для выражения симпатий. Косвенные подтверждения тому мы находим в наблюдениях за жизнью современных дикарей. Морган рассказывает об индианке Этабе, которая три года была замужем за индейцем другого племени и за все это время не перемолвилась с ним ни одной фразой. «Так как ни один из них не старался изучить язык другого, то они общались между собой только при помощи знаков... Индейцы относятся к своим женам как к чужим; иные говорят совершенно открыто: моя жена — не друг мне, т. е. она не родственна мне и мне нет до нее никакого дела». В Австралии, по словам Эйра, молодые туземцы «оценивают достоинство жены в зависимости от качества тех услуг, которые она может оказывать, как рабыня. Если вы спросите их, почему они так жадно высматривают себе жен, то они отвечают обыкновенно, что жены им нужны для того, чтобы таскать воду и дрова и для переноски всего их имущества». Обращение с женами отличается грубостью: «По самому ничтожному поводу им приходится испытывать далеко не мягкое прикосновение копья рассерженного мужа». Эйр утверждает,«что редко можно встретить женщину, тело которой не носило бы следов побоев.
Время было проникнуто духом варварства. Так, у индейцев Южной Америки существовал искупительный обычай: прежде чем посадить пленников на кол, их принуждали вступить в связь с местными женщинами. Перед умерщвлением «жена» несчастного прощалась с ним, чтила его память горестными воплями и потоками слез. Но ее печаль носила ритуальный характер и быстро проходила. Сразу после жертвоприношения «жена» вместе с другими соплеменниками принимала живейшее участие в поедании трупа бывшего «мужа». В разной форме остатки этих обычаев сохранились и позднее. В древнегерманских сагах повествуется, что вдовы погибших получали моральную сатисфакцию, вступая в брак с убийцами, причем свадебное и похоронное пиршество нередко совмещалось.
Конечно, по отдельным, к тому же косвенным, свидетельствам такого рода мы не вправе выносить обвинительный приговор всей эпохе. Тем не менее можно высказать некоторые осторожные заключения. В далекие доисторические времена взаимоотношениями полов руководил прежде всего инстинкт. Перед лицом враждебных и таинственных сил природы люди соединялись, чтобы выстоять, родить и воспитать потомство. «Ископаемые чувства» отличались прямолинейностью, они были лишены представлений о целомудрии, стыдливости, ревности. Гуманизация инстинктивных проявлений происходила очень долго и трудно в процессе социогенеза и становления общественных отношений. Союз мужчины и женщины с самого начала был неравноправным, основанным на угнетении и экономической зависимости. Мужчина постепенно узурпировал моральные права и свободу женщины. Но смирилась ли она? Недаром говорят, что сила женщины — в ее слабости. Как мы увидим, в дальнейшем женщина неоднократно брала реванш в делах любви.
Ведь все еще только начиналось...
Глава 2. Идолы сладострастия
Откуда нудный шум,
неистовые клики? Кого, куда зовут и бубны
и тимпан ? Что значат радостные лики
И песни поселян ? В их круге светлая свобода Приняла праздничный
венок.
Но двинулись толпы