Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая
Шрифт:
Как узурпатор, Иньчжэнь не мог положиться на старые институты власти, то есть Совет князей-регентов и сановников, а также на некоторые корпуса «знаменных» войск. Из восьми «знамен» под контролем богдохана находились лишь четыре, а в остальных хозяйничали князья — либо его враги, либо сомнительные «нейтралы». В этих «знаменах» еще сохранялась старая система, при которой князь владел «своим корпусом как феодальным уделом», являясь не только его командующим, но и властителем по отношению к офицерам, унтер-офицерам, рядовым и их семьям. Дабы выбить из рук своих противников это грозное оружие, Иньчжэнь покончил со старой маньчжурской системой. Отныне все восемь «знамен» оказались в руках императора, а князья лишились своих средневековых прав на «владение» войсками. В итоге власть богдохана заметно окрепла.
Правя
Решение всех важных вопросов, в том числе гражданских, перешло к Военному совету, чей состав определялся самим богдоханом. Члены совета — числом от четырех до девяти — подбирались из особо доверенных секретарей Императорской канцелярии, глав Шести ведомств, их помощников и других чиновников-маньчжуров и отчасти «знаменных» монголов. Впоследствии сюда могли попасть и наиболее преданные богдохану китайские сановники. Сконцентрировав в своих руках исполнительную и законодательную власть, Военный совет превратился в правительство, полностью зависимое от Сына Неба и возглавляемое им (богдохан председательствовал на его заседаниях). Роль Совета князей-регентов и сановников тем самым сводилась к минимуму и становилась в основном декоративной. Произошла замена власти аристократии господством бюрократии во главе с «первым чиновником империи» — богдоханом. Тем самым Иньчжэнь лишил князей не только военной, но и административной власти, переключив и ту и другую целиком на себя.
Очищая верховную власть от старых отживших норм, Иньчжэнь отменил маньчжурское правило наследования трона по степени кровной близости к богдохану, точнее, близости рода матери князя к роду Айсинь Гиоро. В соответствии с новым порядком наследник избирался по воле самого монарха. Тем самым князья лишались возможности вмешиваться в дела престолонаследия. Иньчжэнь ввел правило, согласно которому он и все последующие императоры заранее помещали листок с именем наследника в запечатанной шкатулке. Она располагалась за панелью с четырьмя иероглифами «Истинное Величие и Блеск Славы» над престолом в тронном зале Дворца Небесной Чистоты. Таким образом, Иньчжэнь резко усилил императорскую власть, освободив ее от устаревших норм и институтов племенной маньчжурской аристократии, созданных еще в начале XVII века при возникновении в Маньчжурии ханства Цзинь (Золотое).
Такой переворот был по плечу лишь человеку волевому, умному, самостоятельному и смелому, не побоявшемуся отстранить князей от кормила власти. Он лишил князей их былой «доли» в верховной власти, их контрольных функций и сделал богдохана абсолютным монархом. Будучи направленным только против маньчжурской аристократии, «переворот» Иньчжэня ни в коей мере не затрагивал господства самого сословия «знаменных». Их особое привилегированное положение сохранялось в полной мере, только теперь на страже их интересов стояла самодержавная власть Сына Неба, крепившая союз завоевателей-маньчжуров с китайской элитой. Такие перемены еще больше разожгли ненависть придворной аристократии к узурпатору.
Иньчжэнь получил верховную власть, будучи уже зрелым человеком. Когда он вступил на «драконовый трон», ему шел сорок пятый год, и поэтому в помощи соправителей он не нуждался. Как и Сюанье, он не только царствовал, но лично управлял страной, отличаясь усидчивостью, трудолюбием, дотошностью и компетентностью. Он продолжил налоговую реформу Сюанье, слив
Подавив сопротивление князей, он начал наступление на имперскую бюрократию. В последние годы правления Сюанье контроль за госаппаратом заметно ослаб. Чиновничество, погрязшее в коррупции, занималось самоуправством и созданием группировок. Восстановив былую силу законов, Иньчжэнь запретил чиновникам объединяться в неформальные союзы. Этому он посвятил свое сочинение, изданное в 1725 году под названием «Рассуждение о партиях и кликах» («Пэнданлунь»). Он ввел систему «выплат для поддержания честности» (янлянь). С получением этого дополнительного жалованья все взятки, поборы, подношения и вымогательство стали для чиновника крайне рискованными, ибо могли непоправимо разрушить его карьеру. Реформирование финансов также сузило возможности чиновника запускать руку в казну. Таким образом, оздоровление госаппарата лишило бюрократию многих неофициальных доходов, урезало ее произвол, заставив подчиниться закону.
Установление строгого порядка в госаппарате посеяло ненависть к богдохану среди чиновного люда, его прислужников и окружения. Бюрократии вовсе не нужен был такой педант на троне, началось глухое недовольство и ропот внутри госаппарата. В ответ на это Иньчжэнь создал разветвленную сеть тайных агентов-соглядатаев. Они образно именовались «наблюдатели на конях», или «всадники в красном» (чици), и вели слежку главным образом за князьями, сановниками, бюрократией и шэньши. Система осведомления и сыска покрыла всю страну. Отделения этой тайной службы имелись во всех концах Цинской империи, посылая «горячую» информацию прямо в рабочий кабинет Сына Неба. Аристократия и чиновничество попали под неусыпный контроль строгого и деятельного богдохана, желавшего все знать обо всех своих «слугах» и «рабах». Под его жестким взглядом трепетали и верхи и низы империи. Для охвата рядовых сельских и городских жителей сетью тотальной слежки Иньчжэнь всячески расширял созданную еще в XVII веке систему «сельских собеседований» (сянъюэ). Он в три-четыре раза увеличил численность ее функционеров («беседчиков») и частоту самих «собеседований», а также усилил контроль за их проведением. Иньчжэнь лично написал пространное пособие для такого массового «промывания умов и чистки мыслей».
Резко возросла роль начатой еще при Сюанье «литературной инквизиции», или «письменных судилищ», направленных против антиманьчжурски настроенной интеллигенции. Гонения, судебные процессы над литераторами и учеными, их казни следовали друг за другом. Для оправдания этих репрессий и самого маньчжурского завоевания Иньчжэнь в 1730 году написал «Книгу о пробуждении чувства долга в заблудших» («Дайцзяоми лу»), где «теоретически» обосновал «благотворность» маньчжурского ига для Китая. Каждый шэньши должен был в принудительном порядке прочитать эту книгу. Вместе с тем он резко расширил сферу «литературных работ» для шэньши и интеллигенции, приказав в 1729 году составить многотомные описания всех провинций, а затем областей, округов и уездов.
У Иньчжэня было явно выраженное стремление, установив тотальный контроль над населением, покончить с инакомыслием и иноверием. Увлекаясь ламаизмом и ортодоксальным буддизмом, он всячески поддерживал эту религию, а свой прежний княжеский дворец превратил в ламаистский храм. Переиздавая буддийские сочинения и сутры, публикуя свои взгляды на сей счет, Иньчжэнь повел борьбу с чань-буддизмом как эзотерической сектой. Для этого он сначала создал специальную группу по изучению чань-буддизма из верных ему князей, сановников и бонз, а затем начал поход против этого течения. Издав собственное сочинение с жесткой критикой чань-буддизма, Иньчжэнь выступил главным обличителем и ниспровергателем ряда буддийских авторов. Приказав сжечь их книги, император заставил их сторонников отречься от своих учителей. Эта враждебность объяснялась тем, что чань-буддизм противоречил самим основам конфуцианства и китайской государственности.