Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая
Шрифт:
Одним из важных шагов к изоляции страны стало объявление вне закона в 1724 году миссионерской деятельности «заморских варваров». Затем последовал запрет китайцам покидать свою родину, который должен был предотвратить возникновение за рубежом сильной антиманьчжурской эмиграции со своими вооруженными отрядами и эскадрами. Китайским купцам запрещалось плавать на иностранных судах, общаться с «заморскими варварами» и изучать их языки.
Вообще все, связанное с морской торговлей и судоходством, вызывало у цинского правительства предельную подозрительность. Политика изоляции, или «морского запрета» (хайцзинь), складывалась постепенно, в течение нескольких десятилетий, указами богдоханов. Судостроение, прежде всего морское, находилось под особым контролем маньчжурской бюрократии. Под страхом смертной казни запрещалось строить большие суда, способные уходить далеко от берега в открытое море. Даже на каботажный рейс судовладелец должен был получить не только разрешение
С 1649 года китайцам нельзя было торговать вне границ Цинской империи, то есть на чужой территории. В 1716 году была запрещена торговля с иностранцами медью и цинком, а с 1733 года — железом. С 1732 года прекращался вывоз железных котлов, а с 1759 года — шелковых тканей. Указ о запрете на экспорт шелка в дальнейшем многократно повторялся. «Заморским варварам» разрешалось скупать только коконы, шелковую нить и пряжу. Иностранцам запретили ввозить в Китай медь, свинец, железо, олово и селитру, ибо династия Цин боялась тайной отливки китайцами медной монеты, а также подпольного изготовления оружия и боеприпасов. Европейцам также запрещалось торговать в Китае рисом и бобами, шелком-сырцом и шелковыми тканями. Цинские власти строго следили за тем, чтобы «заморские варвары» не увозили из Поднебесной серебро в слитках, а также медную монету. Был наложен запрет на ввоз европейских книг. Даже разрешенный экспорт всячески лимитировался — предельные объемы годового вывоза были введены для чайного листа и ревеня.
Вся внешняя торговля Китая проходила через руки специально назначенных правительством или за большие деньги получавших это право купцов-откупщиков — «казенных торговцев» (гуаньшан). Стремясь максимально сузить и всемерно контролировать торговлю с европейцами, император Сюанье в 1720 году приказал «казенным торговцам» южной приморской провинции Гуандун объединиться в полуказенную, получастную гильдию «Гунхан» («Кохонг»). Ее члены получали монопольное право торговли с «заморскими варварами», корпорация осуществляла контроль за ними и сбор таможенных пошлин. Сама «Гунхан» находилась под строгим надзором наместника провинций Гуандун и Гуанси, военного губернатора и таможенного начальника. Купцы, не входившие в эту гильдию, не могли напрямую торговать с европейцами. Им приходилось продавать свои товары членам «Гунхан», платя тяжелые внутренние пошлины, подвергаясь вымогательству и произволу со стороны «казенных торговцев» и чиновников. Только члены «Гунхан» имели право общаться с «заморскими варварами» и изучать их языки. В 1728 году аналогичная корпорация для торговли с Японией была создана в провинции Чжэцзян.
Цинское правительство жестко лимитировало экономические связи со всеми соседними странами. Оно всячески препятствовало расширению деловых контактов русских купцов с китайскими, неоднократно прерывая торговлю в Кяхте: в 1762 году — на шесть, а в 1785 году — на семь лет. Строго контролировались и весьма ограниченные торговые связи с Кореей. Японо-китайская торговля находилась под двойным прессингом — и цинской стороны, и правительства сегунов Токугава. Объявившая себя «закрытой страной», Япония к концу XVIII века сама почти прекратила торговлю с Китаем. Была ограничена внешняя торговля через Макао. С 1725 года в этот порт могло заходить только 25 «варварских» кораблей, ас 1732 года был установлен контроль за каждым таким судном. Наконец, в 1757 году император Хунли запретил иностранную торговлю во всех морских портах, кроме Гуанчжоу. Тем самым для европейцев закрывались порты и таможни Нинбо (провинция Чжэцзян), Чжаньчжоу (Фуцзянь), Юнь-тайшань (Цзянсу) и Динхай (острова Чжоушань). Открытыми остались лишь Гуанчжоу и отчасти Макао. Таким образом, корпорация «Гунхан» становилась монополистом в этой области.
В Гуанчжоу европейцам даже не разрешалось селиться в пределах городской черты. Им возбранялось изучать китайский язык. Тех китайцев, которые обучали языку «заморских чертей», казнили. Китайцам же запрещалось переселяться на прибрежные острова и распахивать там целину. Нарушителей возвращали на материк, а дома их сжигали. В 1787 году было запрещено заселение островов у побережья провинции Чжэцзян. По всему морскому побережью как бы поднялась незримая, но прочная «китайская стена» с единственной «дверью» — Гуанчжоу. Этим завершился процесс «закрытия» Цинской империи.
Англичане стучатся в закрытую дверь.
Миссия лорда Макартнэя
Предрассветный час 14 сентября 1793 года в летней резиденции китайского императора в Мулане (Жэхэ) обещал ясное, чуть прохладное утро. Свежий ветер с окрестных гор трепал свободно висящие полы огромного шелкового шатра богдохана, установленного в дворцовом Парке Несчетных Деревьев. Вокруг
Среди послов «даннических» стран своими костюмами и обликом резко выделялись англичане — посольство короля Великобритании Георга III. Впереди членов миссии стоял Его светлость Чрезвычайный и Полномочный посол досточтимый лорд граф Джордж Макартнэй. В парадном бархатном, вышитом золотом камзоле, с осыпанным алмазами орденом Бани и широкой красной орденской лентой, в накинутой поверх камзола орденской мантии он — первый британский посол в Китае — выглядел торжественно. Поскольку китайский церемониал не позволял послам подходить к Сыну Неба с парадной шпагой на боку, сэр Джордж был без нее. Умное, красивое, породистое лицо посла выдавало еле скрываемое волнение. В свои 56 лет этот опытный политик и администратор успел многое повидать. В свое время он был послом в Санкт-Петербурге, губернатором Карибских островов, губернатором Мадраса и недавно отказался от поста генерал-губернатора Индии. Теперь судьба занесла его в далекий и таинственный Китай. Десять месяцев потребовалось британским военным кораблям «Лайен» и «Хиндустан», чтобы доставить посольство из Портсмута к устью реки Бай-хэ вблизи Тяньцзиня. Отсюда на джонках до Тунчжоу, а затем на повозках оно добралось до небольшого загородного дворца Хунъяюань, расположенного южнее летнего императорского дворца и парка Юаньминъюань. Далее Макартнэй с небольшой свитой, миновав проход в Великой Китайской стене, прибыл в Мулань. Оставшиеся в Хунъяюане англичане готовили для императора Хунли своего рода небольшую, но весьма эффектную торгово-промышленную выставку с демонстрацией лучших британских товаров, машин, механизмов и технологий. Для транспортировки багажа и экспонатов потребовалось 90 повозок, 200 лошадей и 3 тысячи китайских носильщиков. В Лондоне надеялись, что выставка поразит воображение богдохана и подтолкнет его хотя бы на частичное «открытие» Китая для английских коммерсантов.
Макартнэй знал, что его и всех англичан в Пекине считали «варварами» и «данниками» Сына Неба, впрочем, как и всех остальных иностранцев. По китайским представлениям все прочие государи стояли намного ниже «драконового трона» и могли жаждать только одного — милостей и этических наставлений богдохана. Им было положено иметь лишь одну высшую обязанность — почитать императора, приезжать к нему с «данью», то есть с выражением своего преклонения, и безусловно повиноваться его воле. Цинский двор не посылал своих послов в Европу и в Азию, не имел там своих представителей, а потому был плохо информирован о положении дел на Западе, который представлялся в Пекине роем маленьких и слабых «варварских» стран. Все они рано или поздно должны явиться на поклон Сыну Неба, дабы приобщиться к его моральному совершенству, величию и могуществу. Иностранные, то есть «даннические», послы в Китае считались простыми чиновниками, а не представителями своего государя и вручать верительные грамоты должны были не богдохану, а одному из его сановников.
Встречая рассвет в дворцовом парке Муланя, сэр Джордж мог считать, что ему повезло, ибо добиться аудиенции у императора было очень трудно. Цинские сановники в отношении европейских послов нередко проявляли грубость, высокомерие, как могли демонстрировали свое «превосходство», угрожали, тянули с ответом и иными способами старались унизить «заморских чертей», а в случае их строптивости выпроваживали несолоно хлебавши. На джонках, везших посольство по реке Байхэ до Тунчжоу, и на повозках, доставивших миссию в Хунъяюань, были вывешены флаги с надписью «Посольство с данью от английского короля». Да и сейчас, в это утро, сэр Джордж оказался в числе «даннических» послов — из Пегу (Бирма) и ряда мусульманских княжеств.
Аудиенции предшествовали дипломатические переговоры с всемогущим временщиком Хэшэнем. Макартнэй прибыл сюда, чтобы добиться для Англии и ее коммерсантов уступок от правительства богдохана. Список их был впечатляющим — установление дипломатических отношений европейского типа между Великобританией и Цинской империей с учреждением британского постоянного представительства в Пекине, открытие для английской торговли ряда портов вблизи чаеводческих и шелководческих районов, предоставление англичанам одного или двух пунктов на побережье Китая для создания там товарных складов и постоянного проживания англичан, разрешение свободного поселения и передвижения британских подданных в Китае. Глава Императорской канцелярии, или, как его называли европейцы, «первый министр», Хэшэнь уходил от прямого ответа на эти вопросы, зато твердо настаивал на строгом выполнении Макартнэем и его сопровождавшими церемонии, принятой на аудиенции у императора.