Ликующий джинн
Шрифт:
– Апорт, Вполет, апорт!
На сыром снегу сами собой стали появляться отпечатки собачьих лап; мячик, утонувший в снегу, поднялся и поплыл, как на волнах, к Славику. Пятиклассник огляделся - никто, кажется, плывущего к нему по воздуху теннисного мячика не видел. Пес получил и третий кусок колбасы.
– Место, Вполет!
Звуки залезания собаки в домик, хахание после пробежки.
Экспериментатор снова нажал на кнопку невидяйки - на него из домика глянула донельзя счастливая собачья морда. На свою невидимость Вполет не обратил никакого внимания, принял, должно быть, ее за игру.
Он получил и четвертый, самый большой, кусок колбасы; Славик вдобавок погладил голову собаки и отправился, скользя в жидком снегу, домой. Такой же счастливый, как Вполет после его визита.
Теперь, думал он, подходя к лифту, надо опробовать невидяйку на человеке
КУБИК
День, второй, третий - а Кубик не дает о себе знать! Он, единственный, человек, с кем можно поговорить о Кукурбите! Славик забеспокоился. Он видел по родителям, как воспринимается его путешествие на другую планету, и подумал, что с художником тоже не все ладно. У взрослых мозги набекрень съезжают чаще, чем у детей. Говорил же как-то тот же Кубик, что у детей мозг круглый и может катиться, как футбольный мяч, в любую сторону, а у взрослых - пирамидальный, катиться никуда уже не может и верхушка его запросто может съехать.
– Почему пирамидальный?
– спросил тогда Славик.
Кубик подвинул к себе (разговор шел еще в Егоровке) лист бумаги и начал, рассказывая, что-то на нем рисовать.
– Взрослые, живя долго, строят и строят в своем мозгу картину мира - как, скажем, муравьи - муравейник или термиты свою халабуду. И получается чаще всего пирамида, или другое геометрическое тело, имеющее высоту. При земле-жизнетрясении - а их выпадает на долю взрослого населения земли достаточно много, возьмем, к примеру, полет сына-пятиклассника на Кукурбиту - верхушка этого построения, получив непосильный груз, запросто может съехать на сторону. Чего не случается с круглым, как футбольный мяч, детским мозгом. Дошло?
– Пока нет, - признался Славик.
– У меня же мозг, как футбольный мяч.
– Ты слыхал выражения "крыша поехала", "двинулся мозгами", "с ума съехал", "ум за разум зашел"?
– Огого!
– Это все об одном и том же физическом явлении: сдвиг...
В доказательство художник показал другу рисунок. На нем был человек с вислым носом и вытянутой до верхнего края листа головой, на острие которой была надета шляпа. С такой шаткой верхушкой немудрено съехать.
Славик решил позвонить Кубику.
Трубку долго не поднимали, потом Славик почувствовал, что она снята и поднесена к уху. Более того, он услышал треск бороды, примятой микрофоном.
– Дядя Витя, - сказал Славик, - это я.
– Привет, - услышал он, - ответь мне, пожалуйста, есть ли такое слово -
Нырех?
– Есть. И еще - Туми, Бар Кос, громыхаи, Наг Тусс, Лог Фар...
– Святая мадонна! Мир и без того переполнен именами! Дай-ка я их вспомню. Босх, Леонардо, Гойя, Гог, который Ван, Врубель, Кандинский, Анри де Тулуз да еще и Лотрек, Мане и Моне, Сёра, Сислей, Шагал, - так еще и эти! А не встречался ли тебе когда-либо, где-либо живописец со странным именем - Кубик?
– Встречался.
– Славик не знал, дурачится по своему обыкновению художник или это у него всерьез.
– У Кубика в Егоровке, у Евдокимовны, полдома. К нему еще Нинка, надоеда, заходит.
– Так, так... А где он сейчас? В Егоровке или в Туми? Вразуми меня! А может, он громыхает в паре с Бар Косом? А Егоровка - она на каком свете?
– Ну дядя Витя!
– вскричал Славик.
– Ну что вы в самом деле! Вы что, Нинку не помните?
– Нинку помню. Нинон. Такая, чуть меньше кувшина. Розовое с голубым, а сверху соломенно-желтое и безумолку трещит.
Славику захотелось бросить трубку. Неужели Кубик съехал с ума?
– Дядя Витя!
– сердился он.
– Какой кувшин?! Нинка чуть ниже меня!
– Но ведь ты-то как раз с кувшин!
– Художник все ехал и ехал.
Нет, на другие планеты должны летать только дети!
– Дядя Витя...
– уже обессилев, проговорил Славик, - ну что вы меня разыгрываете...
– Слава, - услышал он вдруг серьезный и слегка укоризненный голос художника, - я чувствую себя нормальным только тогда, когда чуточку улыбаюсь, - ты это должен был заметить. И хочу, чтобы улыбались, разговаривая со мной, другие. Так ты ростом с кувшин?
– С кувшин, с кувшин!
– обрадовался Славик.
– С тот самый, что у Евдокимовны на заборе висит вверх дном! Только я вверх головой!
– Я тоже, - ответил Кубик.
– Хотя мне все последнее время хочется побыть на голове. Как дела?
– Скучно без пришельцев, - брякнул Славик то, что было у него на уме.
– Ну вот, - разворчался Кубик, - скучно ему. И не стыдно тебе? Перед тобой развернут, так сказать, целый мир...
– Какой там мир!
– перебил его Славик.
– Сплошная зима. Снег, грязь, слякоть, холод. Простуда вот.
– Славик кашлянул на всякий случай.
– Всем бывает скучно. С вами разве такого не бывает?
– Мне бывает тоскливо, - был ответ, - а скучно - никогда. Это разные вещи. И вообще, художники специалисты по тоске.
– Как это?
– Это, брат, слава богу, только взрослая болезнь.
– откровенничал бородатый, которому тоже, видно, было одиноко, - у вас скука, у нас тоска. Но от меня это пока далеко... Как все-таки дела?
Славик вспомнил про Брысика и Вполета. Про их невидимость. Что один едва не взбесился, а другому хоть бы хны.
– Да так, - сказал он, - по-всякому. Никуда меня не выпускают. В школу, и все.
– Выпустят. В конце концов, что такое Кукурбита? Всего лишь еще одна планета, до которой можно долететь в течение одного сна. Тут главное - произнести обыкновенные слова о необыкновенном. Вот они: мы побывали там в гостях. Нас, так сказать, туда пригласили...Вот увидишь, скоро твои предки будут о ней говорить, как о вашей булочной. "Подумаешь, Кукурбита!" - скажут они... Ты "игрушки", кстати, не трогал?
– Пока нет...
– осторожно соврал Славик.
– Я пока не знаю, что с ними делать.