Ликующий на небосклоне
Шрифт:
– Тогда убей в себе страх, иначе он убьет тебя. Собери все свои силы. Наконец, попроси Йота помочь тебе.
4
Всю ночь Амени мучили кошмары. Ему снилось, что он срывается в бездонную пропасть; на него набрасываться гиены с ок-ровавленными мордами; жалят змеи; огромные скорпионы так и норо-вят вцепиться клешнями в ногу; он тонул в реке, пытаясь уплыть от зубов голодного крокодила. Амени вздрагивал и просыпался, но с облегчением осознавал, что находится все в той же узенькой комна-тушке, которую охотникам отвели во дворце. Успокаивался: всего лишь привиделось. Он долго бессмысленно смотрел в темный грязный потолок и опять забывался неспокойным сном. Чадил масленый светильник, распространяя противный запах горелого жира. Но скупой язычок пламени хоть немного разгонял давивший мрак. Жутковато было спать в этой грязной мрачной комнатке с облезлыми выцветшими росписями на стенах. В углах дрожала паутина от сквозняка. Блохи, то и дело, покусали ноги.
Хуто не появлялся. Его жесткая лежанка из высушенных листьев камыша оставалось пустой. Охотник беседовал во дворе с шаманом и с воинами. Потрескивал костер. Маджаи переговаривались вполголоса, рассевшись вокруг огня.
Дневная жара сменилась ночной прохладой, как обычно бывает в пустыне. Амени начинал зябнуть. От холода не спасала даже грубая шерстяная накидка. Он поднялся с ложа, вышел во двор и поймал большую сторожевую собаку. Не обращая внимание на то, что собака жалобно скулила и огрызалась, Амени затащил ее в комнату и уложил рядом с собой на лежанку. Чтобы не убежала, он привязал ее веревкой за шею, другой конец обмотал вокруг руки. От собаки несносно воняло псиной. Но и это можно стерпеть, лишь бы не мерзнуть. Немного согревшись, юноша заснул.
– Вставай! – услышал Амени оклик Хуто. – отпусти свою подругу. Она проголодалась.
Амени, еще не совсем придя в себя, вскочил на ноги. Собака, освободившись от привязи, бросилась стремглав из комнаты.
– Ты совсем не спал? – удивился Амени свежему лицу Хуто.
– Я могу несколько дней не спать. Хороший охотник должен уметь подавлять в себе слабости.
Слуга принес молока и хлеба. Молоко оказалось козьим, очень жирным и неприятно пахло. В хлебных лепешках грубого помола попадалась шелуха. Амени исколол язык. Перекусив, охотники вышли в унылый, залитый солнечным светом двор крепости. Хуто куском угля принялся рисовать на стене контур какое-то животное.
– Это лев, – объяснил он.
– Больше похож на гиппопотама, – усмехнулся Амени.
– Я не рисовальщик, – недовольно огрызнулся охотник. – Смотри сюда. – Он ткнул палкой выше нарисованной передней ноги. – Здесь у зверя сердце. Если копьем пробить грудину, то его можно сразить наповал.
– Надо подкрасться сбоку, – сообразил Амени, – Зверь не должен успеть повернуться.
– Правильно! – Похвалил Хуто. – Ты должен проткнуть ему сердце.
– Но как мне удастся подойти к нему незаметно?
– Я его буду отвлекать. Зверь пойдет на меня. Тебе надо спрятаться и сидеть тихо, затем внезапно выскочить из засады и нанести удар. Но если ты не попадешь в сердце, у льва хватит сил сначала разорвать тебя, а потом и меня. Раненый зверь очень опасен. Если он чувствует близкую смерть, у него пропадает всякий страх, остается только ярость.
Вождь Руну прислал по просьбе Хуто двоих слуг. На них накинули шкуру льва. Один изображал переднюю часть животного: голову и грудь, другой, согнувшись, – заднюю. Сбоку, там, где должно нахо-диться сердце зверя, прицепили щит, потому как Амени должен был отрабатывать удар. Юноша прятался за камнями, а Хуто отступал перед мнимым зверем, как бы, заманивая его. Амени выскакивал и палкой бил в щит, как копьем.
– Слабо! – ругал его охотник. – Так наконечник застрянет в ребрах. Когда колешь, подсядь. Бей всем телом. Сил у тебя много, а бьешь, как будто муху хочешь прихлопнуть.
– Но я могу поранить слугу, – несмело оправдывался Амени.
– Перед тобой лев, а не слуга. Ты должен ударить так, чтобы он свалились.
– Хорошо.
В следующий раз от удара передняя часть льва полетела на землю, охая и ахая.
– Так? – спросил Амени.
– Не так, – недовольно ворчал охотник. – Куда ты высовываешься раньше времени? Ты должен лежать за камнями и слушать шаги.
– Не топай! – опять злился Хуто. – Беги на носочках. Глубже подсидай, когда колешь.
Занятия продолжались целый день. Невдалеке собрались воины и внимательно, молча следили за упражнениями охотников. Никто не отпускал в их сторону шутки или советы. Все глядели хмуро, немного с жалостью, как на обреченных.
В полдень, слегка перекусив овощами и сыром, Хуто принялся обучать Амени снова. Он показывал ему специальные знаки, принятые у охотников. Учил слушать и внимательно смотреть не мигая, замирать и не двигаться долгое время в любой неудобной позе.
После захода солнца Амени повалился на лежанку без сил. Он так утомился за день, что не чувствовал ни рук ни ног. Как только его голова коснулась циновки, тут же заснул. На этот раз ночь прошла без кошмаров и вообще без сновидений.
– Вставай! – Хуто тряс его за плечо.
– Я только лег.
– Рассвело. Нам пора. Бери оружие и дорожный мешок. Мы выступаем.
Амени с трудом поднялся.
– Уже? – Глаза закрывались сами собой, но пришлось пересилить себя. – Нам еще два дня тренироваться.
–Вождь Руну торопит. Лев опять напал на скотоводов.
Во дворе крепости собралось, чуть ли не все поселение. Шаман ходил вокруг деревянного столба и что-то визжал. На верхушке столба оскалилась голова льва. Воины стояли широким кругом и подпевали Старому Ворону, при этом подпрыгивали на месте. Вождь восседал в носилках с непроницаемым каменным выражением лица. Закончив магические пасы, шаман схватил за руку сына вождя Паитси, подтащил его к столбу и принялся разукрашивать лицо белыми полосами. Воины затрясли копьями и заорали, что есть силы. Шаман воздел костлявые руки к небу, и все стихли.
– Он готов! – старик поклонился вождю Руну.
– Что за ритуал? – спросил шепотом Амени у Хуто. – Колдун отгоняет злых духов?
– Нет. Паитси подготовили к смерти, – спокойно ответил ему охотник. – Не обращай внимание. – Он покопался в своем дорожном мешке. – Вот тебе мазь. Ей надо натереть все тело. Только смотри, чтоб в глаза не попала.
Охотник протянул ему небольшой керамический горшочек. Амени обмакнул пальцы в желтую жижу и поднес к носу.
– Что это? – Он с отвращением поморщился и отвернулся. – Меня вырвет от такой вони.