Ликующий на небосклоне
Шрифт:
– А это что за место? – произнес Амени, чувствуя, как волосы на теле встают дыбом от ужаса.
– Веревка, – Хуто нагнулся и подобрал кусок толстого волосяного каната. Один конец обвивал столб. – Здесь привязывали пленников, преподнося их в жертву. Жрецы совершали над ними обряды, а лев спокойно ждал, наблюдая сверху, когда они закончат, и разрешат ему сожрать человека. – Хуто показал вверх, где над ними нависала скала.
Все невольно проследили взглядом и замерли на месте. Со скалы на них глядело огромное рыжее чудовище. Амени видел львов в зверинцах
Никто не смел пошевелиться. Зверь как будто их загипнотизировал. Амени хотел бежать, но не мог двинуть ногой. Внутри все похолодело. Дыхание перехватило.
– Спокойно! – привел его в чувства твердый голос Хуто. – Он на нас не нападет. Думает, что мы совершаем обряд жертвоприношения. Ждет, когда привяжем жертву к столбу и попросим его отведать угощения.
– И что теперь? – Амени бросило в жар. Он впервые смотрел в глаза смерти и совсем не хотел с ней встречаться.
Вместо ответа, Хуто набросился на Паитси и повалил его на землю лицом вниз.
– Вяжи его за ногу! – закричал он.
Амени вышел из оцепенения. Ничего не соображая, он схватил веревку и затянул прочный тугой узел на черной ноге Паитси. Тот поздно сообразил, что с ним намереваются делать. Он истошно завопил и принялся лягаться.
Хуто схватил Амени под руку, и вместе они выскочил из ямы. Охотники затаились за камнями, за которыми когда-то прятались жрецы, наблюдая, как лев терзает жертву. Паитси продолжал истошно вопить. Он пытался вылезти из ямы, но веревка не давала ему. Развязать узел у него не получалось – руки дрожали, и пальцы не слушались. Он дергал привязь, так что столб качался.
Охотники снова посмотрели наверх. Зверь исчез. Хуто больно сжал плечо юноши.
– Приди в себя! – сквозь зубы прохрипел он.
– Я в порядке! – ответил не своим голосом Амени, пытаясь унять дрожь в руках. Вопли Паитси заставляли тело покрываться мураш-ками.
– Вспомни всему, чему я тебя учил, – продолжал приводить его в чувства Хуто, все сильнее сжимая плечо. – Проползи справа и затаись. Когда я выстрелю, выскакивай и вонзи копье ему прямо в сердце. Если ты не сможешь этого сделать, мы все втроем погибнем. Все зависит только от тебя.
– Я понял, – ответил Амени, хотя, на самом деле слабо соображал, о чем ему толкует Хуто. Слова пробивались, как сквозь стену.
Еле преодолевая страх, он на четвереньках пополз в указанном направлении, волоча за собой копье. Острые камни раздирали колени и локти до крови, но Амени совсем не чувствовал боли. Наконец он на месте. Все плыло перед глазами. Уши закладывало от криков Паитси. Сердце билось так, что казалось это не сердце, а земля вздрагивает. Пот заливал глаза, хотя было совсем не жарко.
Вдруг крики стихли, и Паитси жалобно заскулил. Грозный рык. Амени чуть не закричал от ужаса, закрыл грязной ладонью рот, пытаясь сдержать собственный вопль. Он услышал, как под огромными когтями шуршат камни. Острая вонь зверя ударил в нос. Амени вжался в землю и не дышал. В его голове ни с того ни с сего закрутились слова молитвы: «… Йот, ликующий на небосклоне. Ты есть Начало всего сущего, единый, единственный, творящий всякую плоть. Все люди произошли от взора очей Твоих, а боги от слова уст Твоих. Ты почиешь рост трав, жизнь рыбам речным и птицам небесным, дыхание зародышу… Поклоняемся Тебе, Творец всего, единый, единственный, рукам которого нет числа…»
Но где же Хуто? А если он убежал? Что тогда? Амени осторожно повернул голову и увидел, как охотник поднялся во весь рост и натягивает лук. Он казался спокойным. Тетива пропела, и уши заложило от рева раненого зверя. Не помня себя от страха, Амени вскочил на ноги и хотел броситься куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но копье в его руках напомнило, зачем он здесь находится. В голове опять прозвучали слова молитвы: «…Ты почиешь и вместе с тем бодрствуешь над людьми, печешься о благе животных. О, Йот, поддерживающий жизнь в творении!..»
Резко обернувшись, Амени увидел в десяти шагах от себя огромную грязно-рыжую тушу. Зверь наклонил голову и пытался мощной широкой лапой вытащить стрелу из головы. Он сотрясал густой гривой и неистово размахивал тонким хвостом с кисточкой на конце. Амени колебался, но вдруг вспомнил: отец должен называть мужчиной. Он же – воин. Воин не должен ничего бояться. И еще: Хуто сказал, что все зависит только от него. Не чувствуя ног, Амени кинулся к зверю, выставив вперед копье. Не понимал: это он кричал, или в мозгу его стучат слова: «…Творец всякой плоти, Владыка Всевышний, Глава богов, мы обожаем дух Твой!..»
Ему показалось, что он целую вечность бежит эти десять шагов. Его глаза видели только одну точку за лапой зверя, там, где бьется сердце чудовища. Он чувствовал его горячий пульс.
Амени всем телом навалился на копье. Ладони запылали огнем. Зверь взвыл еще громче, изогнулся всем телом так, что юноша не смог удержать древко в руках и полетел на землю. Он увидел, как на него надвигается огромная клыкастая морда. Один глаз горел неистовой злобой, из другого торчал обломок стрелы.
«…Боги поверглись во прах перед величием Твоим, они прославляют душу Творца своего, ликуют перед лицом зачавшего их и поют: Гряди в мире, отче отцов всех богов, утвердивший свод небесный над землею, начало сущего…»
5
Амени очнулся оттого, что его хлестали по щекам. Перед взором возникло сосредоточенное лицо Хуто. Охотник склонился над ним, заслоняя ясное небо.
– Да очнись же! – наконец услышал он.
Амени вздохнул полной грудью и бешено завертел головой по сторонам.
– Где он?
–Успокойся! – Хуто протянул ему флягу с водой. – Вон он, – охот-ник небрежно указал за спину.
Амени увидел только рыжий холм, и торчащее из него древко копья.