Ликвидатор (Части 1-2)
Шрифт:
Мы - химики. Ежедневная работа с ядами, мутагенами и прочей прелестью загрубляет планку восприимчивости химика к проблемам окружающей среды. Примерно так же, как хирург в отделении "скорой помощи" со временем перестает содрогаться при виде берцовой кости, торчащей сквозь мякоть из открытого перелома. Но когда химик-синтетик попадает в такую вот пасторальную благодать, что-то шевелится в его зачерствевшей душе... Вспоминается история с "органическими отходами" нашей кафедры, которые раньше находили тихую пристань в сливной яме во дворе института, рядом с навечно угасшим фонтаном. В один прекрасный день орлы из отдела техники безопасности института, очнувшись, круто взялись за эту самую безопасность; маятник качнулся, и вот уже мы с Вовиком лихо катим на грузовике
Каждый раз, когда мы с Вовиком вспоминаем эту поездку на свалку, история выглядит все более гротескной, все новые и новые фантасмагоричные предположения о судьбе бедняжки лошади высказываются шокированной аудиторией. В данном случае наша аудитория - Дима, который слышал эту историю много раз и уже "истощил фонтан".
Мы переключаемся на "цитатник Мао" - крылатые изречения одного из наших коллег, чье косноязычие рождало легенды у студентов, восхищавшихся его колоритной речью. Вовик блистает перлами доцентской мудрости, имитируя не только голос, но и выражение лица автора. "Кратость - вежливость королей", он важно раздувает щеки, делая упор на слове "кратость". "Чего ты расселся, как король Бурбос на Канарейских островах?!" - одна из последних жемчужин коллекции. Мы некоторое время упражняемся в поисках этиологии этого выражения. "Канарейские" явно замещает "Канарские", "Бурбос" может происходить от "Бурбон", но вот "расселся"... Мы быстро выдыхаемся.
Разговор иссякает сам по себе. Костер изредка постреливает сырой веткой. От протоки все ощутимее тянет холодом. Комарье затягивает свою вечную песню, но у нас наготове мощное подспорье, самоварный ДЭТА, щедро размазанный по "частям тела".
Чай вскипел.
По-моему, Дима был первым, кто обратил внимание на неестественно быстро понижающийся уровень воды в протоке. Он пошел проверить донки, но вернулся почти сразу и сказал:
– Мужики, вода ушла...
Мы переглядываемся. Многим жителям Днепропетровска известно, что это означает: перекрыт сброс воды на Днепродзержинской плотине. Такое случалось и раньше, нечасто, но бывало. Главным образом тогда, когда один из славных гигантов тяжелой индустрии ненавязчиво ронял что-то в реку, от чего Днепр разом покрывался слоем дохлой рыбы, а жизнерадостно переливающася на солнце синтетическая пена заменяла зеленую ряску на поверхности воды...
Солнце садится в кровавой пене облаков. Наша непонятная тревога усиливается пропорционально сгущающейся темноте. Уровень воды упал уже более чем на метр. Корни растущих близко к берегу берез, раньше скрытые под водой, черными змеями хищно тянутся к нам по обрыву.
Я верчу настройку ВЭФа. Наши станции молотят традиционную предпразничную ерундятину. В какой-то момент далекий голос на одном из скандинавских языков - то ли шведском, то ли норвежском - впервые отчетливо произносит слово: "Чернобыль"...
Вечер скомкан. Мы укладываемся спать, предполагая самое плохое.
Чернобыльская действительность впервые прорезывается в рейсовом автобусе на пути домой: из разговора двух бабуль я узнаю, что на станции "вышла авария с пожаром". Двое погибло.
Меры приняты вовремя, населению угрозы нет.
Май-июль 1986 г.
Днепропетровск
Как мы жили в те невероятно знойные месяцы лета 86-го?
Слухами и надеждами.
В начале мая, когда уже состоялся парад на Крещатике, когда по дорогам Киевщины прокатилась разноцветная волна пелатона Велогонки мира, когда уже вывезли многострадальные
В Киеве - повальное бегство, как во времена войны. За билет на поезд куда угодно, лишь бы долой из города - дают до тысячи рублей. На вокзале и в аэропортах - кордоны солдат с собаками. Матери буквально вкидывают своих детей в отходящие поезда, лишь бы увезти их из радиоактивного города. К столице стягиваются войска на случай бунтов.
Создалась реальная угроза прорыва радиоактивных веществ в Днепр (поэтому, собственно, и была полностью закрыта плотина). Необходимо запасаться питьевой водой, в максимально допустимых размерах, поскольку со дня на день закроют все три заборные станции города - на неизвестный срок.
Надо принимать иодид калия - на случай, если радиоактивное облако накроет город, и радиоактивный иод начнет накапливаться в щитовидке.
8 Мая выступил Минздрав Украины Романенко. Необходимые профилактические меры: мытье рук, ежедневная влажная уборка квартиры, протирание обуви, закрытые форточки. Ровным счетом ничего об истинном состянии радиологической обстановки в Киеве и республике - его доклад был тщательно причесан в Политбюро ЦК КПУ. Между тем на рынках города народ стихийно бойкотирует ранние овощи и фрукты, продаваемые с машин с киевскими областными номерами.
15 Мая выступил Горбачев. Гласность получает еще один, и солидный, пинок под зад: на фоне откатанных фраз о полном контроле ситуации, о роли Политбюро, о героизме советских людей - ни слова об истинном масштабе катастрофы, о том, чего ждать людям от происходящего в Чернобыле. Заканчивает МС агитикой о проблеме мировых ядерных арсеналов, хранящих потенциал в тысячи и тысячи раз страшнее Чернобыльской аварии...
В эти дни паника как результат инормационного голода достигла апогея. Слухи утверждают, что реактор продолжает гореть, что сотни людей облучены насмерть... Поступают первые сообщения от непосредственных ликвидаторов через телефонные звонки, через записки, через родственников. Новости не настолько страшны, как слухи, но все равно пугающе расходятся с ТВ и газетами.
Улицы города исправно поливаются по утрам, особенно в центральной и нагорной частях, где живет начальство. Как назло, раннее лето делает Днепропетровск неотразимо красивым, и его свежеумытые проспекты еще больше усиливают тоску неведения. Странным образом в голове крутится параллель с июнем 41-го, но я гоню эту мысль.
Двое полковников с военной кафедры были первыми призваны "на специальные сборы". В Институте все уже примерно представляли, какого рода сборы их ожидают. Но реальность, как оказалось, была далеко впереди предположений.
После выступления Горбачева информации стало больше.
Первые телевизионные кадры со станции я увидел где-то в конце мая-начале июня. Ничего существенного, какая-то машина, какие-то войсковые в странном обмундировании копошатся около нее - все это на фоне стены большого промздания. Гладкие фразы о высоком моральном духе в войсках. После этого кадры о фестивале искусств "Киевская весна". Уральский народный хор после успешного выступления на фестивале гастролирует в расположении армейских частей, задействованных в ликвидации (теперь участники тех многострадальных "гастролей" безуспешно пытаются добиться признания статуса пострадавших от аварии).