Ликвидатор, или Когда тебя не стало (Его звали Бог, или История моей жизни)
Шрифт:
– Как ты это сделала?
– Зашла на дискотеку и выстрелила ему в голову. Он сидел в углу зала и перся на кокаине.
– Пистолет куда дела?
– Не бойся, это не твой. Я его взяла у твоих гостей, которых ты замочил гранатой.
– А где сейчас пистолет?
– Я вложила его в руку одному молокососу, обглотавшемуся экстази. Кстати, его уже забрали в ментовку. Он бы и рад что-нибудь отрицать, но ничего не помнит. В ментовке его так накормят таблетками, что он собственноручно напишет признание.
– Ты сумасшедшая! Какое право ты имела лезть в мои дела! У тебя своих проблем
– Это не твое дело!
– Если это не мое дело, то запомни, что у меня тоже есть дела, в которые ты не имеешь права совать свой любопытный нос.
– Я хотела как лучше, Паша.
– А ты хоть знаешь, как лучше?!
Паша поднял руку и залепил мне звонкую пощечину. Я потерла щеку и направилась к выходу.
– Куда ты собралась? – Паша пошел следом.
– Не твое дело!
– Прости меня.
– Хорошенькое дело, я убила его врага только для того, чтобы он мог спокойно жить и не бояться за свою жизнь, а он за это меня по морде лупит.
– Я же извинился. – Паша подошел совсем близко и обнял меня за плечи.
– Я не злюсь.
– Знаешь, просто тебе не надо было этого делать.
– Я сделала то, что посчитала нужным. Мне хотелось тебе помочь.
– Я просто в шоке от такой помощи.
Мы сели на пол, обнялись и долго разговаривали. Говорили обо всем: о детстве, юности, влюбленностях, удовольствиях, горестях и бедах. Первый раз я видела Пашку таким открытым, серьезным и, как мне показалось, искренним.
– Ты давно стал убивать?
– Около двух лет.
– Ты состоишь в какой-то группировке или работаешь в одиночку?
– Ты хочешь спросить, есть ли у меня хозяин?
– Ну, что-то вроде этого.
– Нет. Я работаю один. У меня много товарищей в различных криминальных структурах, но я работаю сам по себе.
– Ну и работенку ты себе нашел…
– Кому как. Знаешь, сколько себя помню, я стрелял в тире. Еще пацаном наворую денег и бегу просаживать их в тир. Позже хозяин тира меня приметил и разрешил стрелять бесплатно. Правда, за это я должен был каждый вечер драить полы и собирать простреленные патроны. Другие пацаны в войнушку играли, в казаки-разбойники, а я как помешанный бежал в тир. Для меня это было так же важно, как для тебя – театр. Я дышал там полной грудью. Иногда мне оставляли ключи на ночь. Я развешивал мишени и стрелял. Очень скоро результат превзошел все ожидания. Я попадал в одни десятки. Так и прошло мое детство. А потом нужно было искать свое место под солнцем. Не хотелось пахать за зарплату, на дядю.
Захотелось легких денег. Я попал в криминальную группировку. Был молодой, глупый. Пошел на дело. В результате меня подставили, получил судимость. Вышел из зоны и не знал, куда идти. Прошел мимо тира, сердце застучало…
Мои знакомые взяли как-то раз меня на охоту. И чуть от удивления не попадали. Я мог в любого зверя попасть с самого дальнего расстояния. Чуть было даже охотником не заделался. Один раз прихожу в тир, а хозяин тира сообщает, что мной интересуется один человек. Подходит старикашка и говорит, что уже давно следит за тем, как я стреляю. Пошли в ресторан, посидели. Тут он мне свои карты и раскрыл. Оказывается, этот старикашка и есть самый что ни на есть
– У тебя была любимая девушка?
– Конечно, а как же без нее. Она училась в университете на биологическом факультете. Умная была и скромная. Жили на одной лестничной площадке. В тот вечер я не успел ее встретить. Застрял в тире. Она возвращалась поздно вечером домой, а какой-то подонок ткнул ей нож в спину и надругался над ней как хотел. После чего убил и в канализационный люк засунул. Я об этом узнал, хотел вены себе перерезать, а затем одумался. Нашел, кто это сделал, но в милицию его не сдал, а собственными руками задушил.
Естественно, меня сразу под суд. Старичок этот меня в тюрьму не отдал, вытащил, но при одном условии, что я стану делать то, что он скажет. Он купил мне классный спортивный костюм, винтовку, и начались тренировки. Так я стал убивать. Учитель брал заказ, а я его выполнял. Его клиенты думали, что он по-прежнему работает один. Меня он никому не показывал. Снял для меня квартиру. Привозил девочек из фирм досуга для того, чтобы у меня не было серьезных увлечений. Деньги за заказ брал себе, мне мало давал, но все равно не обижал.
Мне хватало. До сих пор первый заказ перед глазами стоит. Нужно было убрать человека, который из микроавтобуса торговал цветами. Я думал, что просто умру от страха. Мы сидели со старикашкой в старой, еле дышавшей тачке. Он за рулем, а у меня в руках – винтовка. Наша машина должна была на малой скорости проехать мимо микроавтобуса, припаркованного на площади. А мне нужно было умудриться попасть в этого торгаша. Я боялся, что не получится, нервничал. Затем представил, что это тир, а торгаш – мишень, и моментально настроился. Голова для меня была десяткой, и я произвел ровно три выстрела – все в голову. Три раза в десятку попал. Старикашка надавил на газ, мы проехали пару кварталов, затем бросили машину. Пересели на «Опель» и благополучно добрались до дома.
Старикашка отпоил меня водкой, а то руки от напряжения тряслись, да и лицо этого торгаша постоянно возникало перед глазами. Водка, собственно, меня и спасла, да девочки из фирмы досуга. А потом каких только заказов не было! Но я их все помню, до одного. Затем старикашка умер. Перед смертью он отдал мне свой блокнот с нужными людьми и передал дело.
– А куда же ты деньги девал?
– Поставил памятник той самой девушке. Да не простой памятник, а такой, что любой криминал позавидует. Шикарное место купил на Ваганьковском. Люди до сих пор ходят и ахают, думают, что это дочка крупного авторитета похоронена.
– У тебя нет постоянного места жительства?
– При моей профессии это не положено. А вот кое-какую недвижимость за границей я прикупил. У меня брат живет в Испании. В общем, присмотрел мне хорошее бунгало. Правда, оформил я его на брата, так как у меня судимость. Там же тачка классная стоит. Да и кое-какой капитал имеется. Брат открыл счет в швейцарском банке, но, естественно, на свое имя.
– Ты что, собираешься свалить в Испанию?
– Я думаю, что мы должны это сделать вместе.