Ликвидатор заклятий
Шрифт:
– Гэмэошники проклятые!
Из окон общаги в нормалов летели бутылки, стулья, горшки с цветами, но толпа не снимала осады, сатанея все больше. И вот четверо самых здоровых подхватили тяжелую скамью, разбежались и ударили ею в двери, как тараном. Штурмующих окатили водой с верхних этажей, но это не охладило пыл – таран ударил снова. Двери затрещали, лопаясь…
В небе застрекотал милицейский вертолет. Яркий свет прожектора нашарил толпу – и сверху посыпались дымящиеся усыпляющие шашки. Студенты прыгали за окнами, готовясь
Обежав вокруг пруда, Кнуров двинулся дворами, но спокойствия не было и здесь. Мимо Романа пронеслись пьяные мужики, вооруженные битами и стальными прутьями-арматуринами.
– Он в том подъезде живет! – орал бегущий впереди. – Я знаю!
– Пожил, и хватит с него!
– Га-га-га!
Метнувшись к детской площадке, выпускник обмер – на перекладине качелей висел человек. Не чучело, а настоящий мертвец, с табличкой на груди, извещавшей, за что его линчевали: «ГМО».
– Да что же они творят! – дрожащим голосом проговорил Кнуров.
– За мной, – велел УР, вбегая под арку.
– Стой! – осадил его Роман. – Не туда!
– А куда?
– Надо Наташу найти!
– Это далеко?
– В трех кварталах отсюда!
– Рекомендую – бегом…
Едва не споткнувшись о лежавшее на газоне тело, Кнуров бросился бежать. Совсем недавно он обязательно бы проверил, что случилось: вдруг человек потерял сознание и ему нужна помощь? Но сейчас…
Или упавший пьян, или мертв. Господи, как быстро привыкаешь к ужасному, к немыслимому!
Где-то за сквером гомонила толпа, хриплый голос надсаживался:
– Хватит терпеть генный беспредел! Доигрались уже! Мутанты бегают по улицам, нападают на нас, на людей, на нормальных хомо, загрызают младенцев! Доколе?!
– А сколько юберов прячется? Сколько генно-модифицированных оборотней поджидают нас в подъездах?!
– Выжжем заразу!
– Каленым железом их!
– Постоим за деток наших!
– Да здравствует норма!
Обойдя митингующих, Роман с УРом побежали дальше, радуясь ночному мраку.
Ночь была теплой, ветерок доносил аромат сирени и неприятный чад. Далеко-далеко выли сирены, придавая всему – игре света и тени, шороху листьев, – тревожный, пугающий оттенок.
За многими окнами теплился свет, но больше всего было темных, слепо отражавших ночь. Впрочем, можно было спорить, на что угодно, что не спали во всех квартирах и особняках.
Внезапно высоко-высоко с грохотом распахнулось окно, и протяжный вопль огласил окрестности.
– А ты левитируй! – крикнули следом. – ГМО драное…
Отчаянно воя, несчастный долетел и врезался в крышу электромобиля, стоявшего у подъезда.
– Сволочи, – выдохнул Кнуров, – какие сволочи!
Задыхаясь на бегу, он припустил еще сильнее, и не сразу разобрал сказанное УРом.
– Что? – обернулся Рома.
– Я говорю, что это голос Наташи Мальцевой.
– Где?!
Отчаянный крик раздался впереди, совсем недалеко, в той стороне, где прямо посреди улицы стояла машина медслужбы. В свете фар мелькнула знакомая фигурка – Наташа бежала босиком, в одной коротенькой ночнушке. Следом неслись неясные фигуры, громко топоча башмаками.
– Слева, слева обходи!
– Хватай ее за дойки! Гы-гы!
Ромка почувствовал, как его всего переполняет слепящая ярость. Не думая, не соображая ничего, он вытянул вперед руки, словно останавливая погоню, и в ту же секунду клуб яркого пламени сорвался с его ладоней. Огонь на мгновенье высветил небритые, перекошенные морды, выпученные глаза, тут же охватывая одежду и волосы нормалов. Те заорали, запрыгали, словно исполняя дикий танец, а Кнуров бросился к Мальцевой.
– Наташа!
– Рома! Ты?!
– Я! Я! Бежим!
Все трое нырнули в заросли скверика.
– Девушке лучше обуться, – резонно заметил УР.
– Ох, черт… – смутился Роман. – Щас я…
– Нет, – остановил его робот, – лучше я. Мне без разницы, как бегать, а вам будет больно.
Наташа вытерла ноги о траву, и сунула их в предложенную обувку.
– Папка в командировке, – стала она рассказывать, быстро, стараясь поскорее выговориться, – мама на даче, а я ночевала у тети Томы. Тетя задержалась у подруги, я легла одна, и еще Мурчик был, кот теть-томин… А потом как закрутилось все, как завертелось… Там горит, там кричат… И тут стали ломиться к нам! Их было пятеро. Они вышибли дверь, и ворвались… Сама не понимаю, как убежала. Пьяные, мерзкие, вонючие… Фу!
Лицо девушки скрывалось в тени, зато тонкая ткань ночной рубашки красиво облегала грудь – на нее-то Роман и смотрел, радуясь, что его откровенный интерес не заметен в темноте. А соски набухали, видимо, от ночной прохладцы, проступая отчетливо и волнующе…
Наташа вздрогнула, поежилась, и Кнуров моментально устыдился: не о том думаешь!
– Господи, что я за дурак такой… – пробормотал он, сдергивая с себя курточку и накидывая ее на плечи девушки. Приобнять Наташу Рома постеснялся.
– Да не надо… – слабо воспротивилась Мальцева.
– Надо, – настоял Роман, – а то замерзнешь. Ну, что? Пошли?
– Пошли, – согласилась Наташа. – А куда?
Кнуров объяснил, где учитель предложил встретиться.
– Так это только утром… – протянула девушка. – А давайте пока заглянем к нашим? Дом Володьки Кутнова рядом совсем.
Романа куснула ревность, но он постарался ответить твердым, мужественным голосом:
– Показывай дорогу.
Они шли знакомыми московскими улицами, но чудилось, что вокруг прифронтовой город. То и дело попадались мертвые тела – Наташа ощутимо вздрагивала, замечая их. Кнуров разочек обнял ее за плечи, девушка на секундочку прижалась к нему, словно ища защиты.