Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книга 1, Книга 2, Книга 3. Самая полная версия
Шрифт:
Разумеется, было принято решение на уничтожение пытающихся внести раздор, осталось понять, насколько показательно. Было выбрано место – бани на Алтуфьевском шоссе, разумеется, знакомые и постоянно посещаемые Ананьевским, куда и пригласили верхушку противной стороны: «Женька», «Усатого», «Артура», Лёшу «Банщика», которые не преминули захватить с собой пару отделений своих бойцов, на самом деле «мяса», потому что понятно, если что – жалеть никого не будут. Но в этом случае всё было несколько иначе.
Основным активом собравшейся братвы было «Русское золото» во главе с его бессменным и по сей день кормчим А. Таранцевым, больше известным, на тот период, как Саша «Москва», дважды сидевшим, но оказавшимся перспективным бизнесменом. Это был человек «Иваныча», он же и передал его под «крышу» тогда ещё Гусятинскому, разумеется, не без своего интереса, выражавшегося в привозимых ему ежемесячно
Из-за куска в этом пироге и разгорелся весь сыр-бор. Но, по сравнению с братьями и, естественно, с «Осей» и «Культиком» (они тоже имели свои дивиденды, как и кое-кто из ныне покойных), «лианозовские» не вышли ни ростом, ни умом, так как умели только есть, «разрывать», но не созидать, или, хотя бы, не мешать созидаемому, и уж тем более его отстаивать. На поверку дня, правды ради, нужно заметить, что наши вожди были тоже не очень зрячими и компенсировали это жадностью, что и привело всех (конечно, за исключением своей вины), на скамейку и, увы, не запасных!
В бане ждали, подготовившись во все оружии: шнурки, кастеты, кувалды, ножи. Но огнестрельного использовать не предполагалось, хоть и держали наготове. «Женёк», естественно, к началу опоздал, а после, почувствовав неладное, предпочёл потерять свой «буфер», но не ввязываться, трусливо бросив его. Ну, на то он и «прокладка». То же сделал и «Артур». Если бы кто-нибудь приехал, Садовников остался бы жить, а так одного «Усатого» показалось мало.
События же развивались своим чередом. Несколько человек «лианозовских» остались дожидаться в машинах с другими «пацанами», приехавшими с участниками с другой стороны, но добрая половина, после рукопожатий и лицемерных объятий, вошла в помещение. Все скопом зайти не смогли, хотя желали не разделяться. Место было просчитано заранее и обладало всеми помещениями для разделения групп и дальнейшего выполнения задачи по определённому заранее порядку. Длинный коридор вёл в зал, а сзади отход вошедшим преграждала уже запертая дверь и несколько дюжих парней. Первым вошёл «Булочник» – 120-килограммовый атлет, чемпион чего-то по какому-то единоборству. Не раздумывая, Махалин уложил его двумя ударами в голову небольшой пятикилограммовой кувалдочкой, участь остальных была примерно той же, с той разницей, что некоторые падали сами, увидев предметы воздействия и не шутейно настроенных тяжеловесов криминальной политики. «Отработанных» оттаскивали в другую комнату, где их «пеленали» и переносили в следующую – с ними будут решать позже.
Основную работу по «встрече» делали сами «главшпаны», конечно, не без помощи Юры «Мясного», мясного в прямом и переносном смыслах, и ещё пары человек, никогда не отказывающихся получить удовольствие от участия в подобных мероприятиях.
«Культик» бил сильно, размеренно и один раз, ровняя всё, куда попадал, с остальным черепом, сил, благо, хватало, как и уверенности – силовой троеборец с высшим, не купленным, советским образованием института МАИ, интеллектуальный, умный, знающий, дерзкий, без страха и упрёка, добивающийся везде своего и идущий первым, показывая пример. Вдобавок ко всему, возглавлявший Российскую федерацию силового троеборья и сам бывший главным тренером её сборной. На деньги, которые он «зарабатывал», отгрохал огромный центр «пауэр-лифтинга» и, естественно, спонсировал многих выдающихся в этом виде спорта спортсменов, в том числе – и чемпионов мира, Европы и России, которых я с удивлением видел на его похоронах. Наверное, единственных из присутствующих людей, по-настоящему (кроме жены, конечно) расстроенных и сожалеющих о его смерти.
Не отставал и «Дракон» – тоже, нужно сказать, человек не простой, в своё время доказавший свою дерзость и безоглядность в деле, которое считал правильным – расстрелом нескольких человек «бандюшков» в офисе одной конторы за невежливое обращение со своей супругой, «наказав» их в тот же день. Одна «засада» – всё сняла скрытая камера. Но… он вышел через год из лефортовского изолятора СИЗО-99/2 (прямо скажем, непростого «централа», где частенько пивал чай и кофе с его начальником) по решению суда, в постановлении которого говорилось об отсутствии вообще каких либо улик. Да… «О времена, о нравы!». И, разумеется, это не единственный его «подвиг», говорящий о многом, в том числе и об отношении к своей супруге.
Ананьевский, в своё время, тоже пропорол пару ягодиц джентльменам, пытавшимся затащить его супругу в подъезд. И как только он услышал сбившийся рассказ о случившемся из уст жены, тут же потащил её показывать, кто это сделал, не забыв прихватить с собой большой охотничий нож. Распоров, в прямом смысле, две задницы и не погнавшись за третьей, он навсегда отбил охоту брать у женщин что-то без их на то желания и согласия у этих троих, а может, и у большего числа, которым было достаточно об этом просто услышать.
Это, кстати, к вопросу о рассматриваемом законе на разрешение и приобретение огнестрельного оружия гражданами РФ для самообороны…
Несколько человек, запертых в комнате, связанных по рукам и ногам, ждали своей участи, в то время, как судьба Юрия и Алексея (после краткого разбирательства и предоставления доказательств в виде аудиозаписей, и не без звонка мне, как главному очевидцу заговора) заканчивалась приводимым в исполнение «приговором». «Мясной» пылал желанием разорвать «Усатого», который постоянного унижал и третировал бывшего спортсмена – пловца, в два раза большего его по габаритам, но вынужденного терпеть. Этот юноша, около двадцати лет от роду, не страдал позывами совести и не отличался большим умом, зато был вспыльчив и резок, что при его силе, росте и массе живых мускулов, являлось, как минимум, опасным. Ему очень нравилось сделать что-либо из ряда вон выходящее, что могло повергнуть в шок окружающих. Скажем, он спокойно дважды переехал себе подобного на своём автомобиле после «стрелки», окончившийся избиением неприятельской стороны, вместо того, чтобы просто выполнить поставленную перед ним, тоже, знаете ли, впечатляющую задачу – сломать ногу!
Но страдали от него не только люди. Как-то, на открытой площадке у Макдональдса, пользовавшегося тогда бешеной популярностью, настолько бешеной, что за поход туда можно было овладеть понравившейся тебе девушкой. Правда, очереди туда в то время стояли огромные, даже ужасные, а пролезть мимо было опасно, так как через одного стояли такие же крепкие, бритоголовые парни.
Так вот, откушав свой гамбургер в компании ещё нескольких «братков», он заинтересовался рядом сидящими дамами, короткое время за их столиком дало понять, что несмотря на всю его могучесть, шансов у него нет. Тогда, то ли, чтобы покорить их экстравагантностью выходки, то ли решив выплеснуть всю обиду на голубя, посмевшего мирно клевать недоеденный им и оставленный на краю стола очередной …гер, он схватил птицу и откусил ей голову. Наверное, это убийственно подействовало не только на девушек, но и ещё на некоторых окружающих, в том числе и на «своих», особенно хруст пережёвываемого черепа пернатого. Некоторая Юрина ненормальность была очевидна, и, чтобы избежать дальнейших неприятностей, одна барышня потеряла сознание, другая… умолчу, вдруг кто-то прочитает это за столом. Обед был испорчен всем окружающим, кроме «Мясного», он весело гоготал, фыркая прилипшими к губам серыми перьями и запёкшейся кровью, и после часто об этом рассказывал, конечно, в подходящее для того время.
Не подумайте, что он был таким всегда, небольшая нервозность и не сдержанность, присущие ему всегда, резко приняли вид сумасшествия после гибели супруги и двух маленьких дочек, сбитых машиной, управляемой пьяным водителем, буквально на его глазах! Комментарии я опускаю…
«Усатого» предоставили в полное его распоряжение «Мясного», пока оканчивали допрос «Банщика». Руки их были скованны спереди наручниками, здоровяк обхватил шею жертвы удавкой, как верх завязываемого вещмешка, и закинул его за спину. Весело смеясь и припрыгивая перед зеркалами, он пытался рассмотреть в них выражение лица и глаз своей, пока ещё безнадежно борющейся за жизнь, ноши. Лёша Садовников сидел на полу, присутствуя при всем этом, его чувства, одолевающие страхи и надежды, должно быть, сводили его с ума. Уткнув лицо в колени и плотно прижав подбородок к шее, интуитивно преграждая путь возможной удавке, он, в сущности, случайная жертва, поддавшаяся, пусть и меркантильному, но с напылением романтики, чувству, не вникая глубоко, скорее всего, даже не отдавая себе отчёта, что делается его руками, часто в кокаиновой дымке, бормотал одно слово: «За что?», – старательно отводя глаза от происходившего с Бачуриным.
Тогда, на пикнике, куда я его пригласил, готовя шашлык, он задумчиво говорил, что Пылёвы уничтожат всех, если их не остановить (странно не понимая, что к нему, на тот день, претензий нет ни у кого, кроме «Усатого», который купил его, и покупка должна была отрабатывать расходы), о том, что не представляет себя без музыки, ради прослушивания которой вбухивал в различные музыкальные устройства большую часть зарабатываемых средств. Он был молод, не задумывался о своей кончине, а может, и вообще не верил в неё. Сегодняшний день не стал бы последним для него, если бы он смог прислушаться, а точнее – перебороть себя. Кроме назидания другим, которые перестают обычно действовать через несколько месяцев, смысла в его смерти не было, что я высказал в своём мнении «Культику» за 20 минут до происходящего. Ананьевский подошёл, наклонился… Что он прочитал в глазах жертвы? О чём в это время думали другие присутствующие и что переживали: связанные, наполовину бессознательные, сваленные один на другого несколько человек, чья судьба была ещё под вопросом, не видящие ничего, лишь с испугом улавливающие последние звуки в жизни какого-то человека – их «старшего»?