Ликвидатор
Шрифт:
inotv.rt.com
25 июня 2015 года. Россия, Москва. Казанский вокзал
Сафар Мирзаев был человеком не простым. А очень простым…
Порождение бурных девяностых, он приехал в Москву тогда, когда масть пиковая была еще в силе, а потом вовремя, одним из первых сообразив, что власти углов [57] 57
Углы– уголовники. Масть пиковая – уголовники с Кавказа и Закавказья, особенно из Грузии.
[Закрыть] приходит конец. В девяносто восьмом мало кто вообще мог ставить на государство… государство тогда валялось в углу, подобно отжатой половой тряпке, которой только что вытерли пол в коридоре поликлиники, никто в те годы не мог ставить на государство. А он поставил. Одним из первых он сообразил,
Так что Сафар Мирзаев стал кем-то вроде «папы» в азербайджанской общине. Уникальным было то, что «папой» он стал не через уголовщину, не поднявшись по вершинам криминальной иерархии, не став «вором в законе». Наибольшее благоприятствование общине он обеспечивал не за счет взяток – а за счет своих людей в нужных местах, заранее внедренных и выпестованных, и потому был практически непотопляем. Это было что-то вроде лоббизма в Штатах, только с местной беспредельной спецификой. Как там…
товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и виссона и порфиры, и шелка и багряницы, и всякого благовонного дерева, и всяких изделий из слоновой кости, и всяких изделий из дорогих дерев, из меди и железа и мрамора, корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих [58] 58
Откровение Иоанна Богослова. Апокалипсис.
[Закрыть] …
Одним из бизнесов, который принадлежал лично ему, пусть через «номиналов» [59] 59
Номинальных директоров.
[Закрыть] , но лично ему, была вот эта вот похоронная контора. Бизнес, если вдуматься, просто замечательный. Любой человек все равно умирает, и с этим ничего не поделаешь, будь то кризисы или потрясения – люди умирали, умирают и будут умирать. Азербайджанцы – самая многочисленная и влиятельная община в Москве, и более-менее состоятельных людей здесь не хоронят, оплачивают транспортировку и захоронение на родине, на родовых кладбищах. Как я понял – все это стоит неплохих денег, и считается большой ошибкой заказать такие услуги не у Мирзаева, у кого-то другого. К тому же для азербайджанцев, как и для всех восточных людей, похороны – еще один способ показать себя, так что на дорогой гроб и все прочее они не скупятся. И на всем на этом зарабатывает лично Мирзаев, «папа» азербайджанской общины в Москве. Который должен обнаглеть настолько, что даже после случившегося он остается на виду.
И при этом – именно в этой конторе посольские заказали гроб, который скорее всего и взорвался.
Как я это понял? Да не понял, просто предположил – но глупо было бы предположить другое. Транспортировка покойников – один из лучших способов переправки героина. Мало кто осмелится вскрывать гроб, тем более, если рядом толпа плачущих и не совсем цивилизованных родственников. Способы противодействия рентгеновскому просвечиванию давно известны, гробы с заранее подготовленными тайниками у них были – не могли не быть. Оставалось только вместо пакетов с белым порошком подложить туда взрывное устройство с таймером или приемником-передатчиком. Сейчас есть даже такие, которые срабатывают на взрыв, оказавшись в определенной географической точке – ее они сверяют по спутнику. Вот американцы и нарвались…
Может, я ошибаюсь. А может – и нет. По крайней мере, иных способов внести такое количество взрывчатки на тщательно охраняемый объект я не вижу. Вдобавок тут психология – убийство президента США, пусть даже бывшего, попытка убийства президента России – сам по себе резонансный террористический акт, никто и подумать не мог, что все это – лишь обеспечивающие мероприятия, пролог к еще более страшной атаке.
А сейчас я стою в толпе пассажиров, ждущих подачи… кажется, барнаульского поезда. На до боли знакомом мне Казанском вокзале. Я держу на боку небольшую сумку, в которой в боку есть прорезь, а рядом со мной – большой баул. Набитый газетами и камнями – сторонний наблюдатель, если видит человека с большим и тяжелым багажом, обычно думает, что он не мобилен, в то время как я могу бросить багаж и скрыться в толпе в мгновение ока. Так что я рассматриваю прессу в киоске – встав так, чтобы в стекле мне было видно, что происходит сзади. Как можно лучше…
Колорадский Жук появился справа. Простенькая одежда, сумарь. У меня – споткнулся.
– Помочь?
– Эх… а и помоги, мил-человек…
Я подобрал сумарь. Наверное, к тому баулу, который я оставил, вызовут взрывотехников. То-то они обрадуются – газетам и камням. А может, и не вызовут. Сейчас всем все по хрену.
– До электрички проводишь, мил-человек, – спасибо скажу…
Переигрывает. Ладно…
Пошли в сторону платформ для электропоездов – там так просто не пройдешь, электронные билеты. Хотя у меня, конечно же, есть проездной.
– Чего нового? – спросил Жук.
– Ничего. Прибрались там?
– Прибрались. Зачем мясню [60] 60
Кровавую бойню.
[Закрыть] устроил?
– Выхода не было.
– Узнал чего?
– Мирзаев, Сафар. Американцы тоже в деле.
– Это мы их вы*censored*или уже отсюда. Пусть катятся колбаской… по Малой Спасской.
– Их нельзя недооценивать.
– Что тогда живого оставил, а?
Да, мил-друг, Колорадский Жук, и тебя нельзя недооценивать. Работаете…
– Мое дело.
– Э, нет, парень. Это дело государственное.
– Причины не было. Пусть живет.
– Эх ты…
Мы подошли к проходной, там была небольшая толпа. Колорадский Жук сунул мне сверток.
– Здесь?
– А где же… здесь. Спасибо, мил-человек…
Багажное Казанского вокзала – если лицом к основному зданию, то по левую руку. Спускаешься вниз, там ларек книжный, по правую руку по лестнице опять вниз, там что-то вроде подземного перехода. Идешь по нему, дальше – дверь, она ведет к камерам хранения. Сумки получаешь по номерку и квитанции.
Предъявил требуемое коренастому пожилому мужику, получил две сумки, одна побольше, другая поменьше. Обе тяжелые – и их еще к машине тащить…
Белосток оказался унылым и неприветливым городком на самой белорусско-польской границе, в котором советская квадратно-угловатая и старая польская архитектура сливались в тревожащей симфонии, как в игре Half-Life 2. Пан Готовак – мрачный тип, пожилой, явно много повидавший и жизнью битый. Деньги он взял и посадил Ефимоффа в автобус, который отчего-то не досматривали, вроде как экскурсионный. Как потом понял Ефимофф – автобус был контрабандистский, на обратном пути в многочисленные тайники в автобусе загружали сигареты, и каждый «турист» легально вез при себе ровно по два блока. Сигареты в Беларуси стоили в несколько раз меньше, чем в Европе, переброска вполне окупала себя.