Ликвидаторы (Устранители)

Гамильтон Дональд

— Возьми его, Шейх! — приказала она. — Возьми его, мальчик!

Но афган не обратил ни малейшего внимания на уговоры. И, похоже, исчезнувший из виду кролик его тоже нисколечно не интересовал. Он просто оставался неподвижно стоять, словно озираясь по сторонам и принюхиваясь понятия не имею, зачем ему это было нужно, ибо, как известно, собаки этой породы преследуют лишь ту добычу, которая находится в поле их зрения, а чутье у них развито довольно слабо. Но, возможно, никто просто не сказал ему об этом.

Затем он целенаправленно

устремился вперед, передвигаясь той легкой трусцой, которую я уже однажды имел возможность наблюдать. Поначалу даже не было заметно, как он набирает скорость — это было сродни тому, как поезд порой трогается так плавно, что даже и не сразу поймешь, что он уже отправился в путь… Но к тому времени, как я понял, что Шейх уже заметил добычу и преследует её, пес скрылся из виду за склоном ближайшего холма.

— Сюда! — скомандовала Мойра. — Вот на этот пригорок! Надеюсь, оттуда будет хорошо видно.

Мы принялись торопливо взбираться вверх по склону. В невадской пустыне — как, наверное, и во всех других пустынях — в изобилии растет колючий кустарник, и его тонкие, острые шипы безжалостно впивались в кожу моих мокасин, чаще всего пропарывая её насквозь. А уж о том, каково было Мойре в её изящных открытых туфельках, мне даже думать не хотелось. Тяжело дыша, мы все-таки взборались на пригорок и огляделись вокруг. Ни с какой стороны не было заметно ни единого движения.

— Дай-ка его сюда, — сказала девушка, забирая у меня бинокль. — Вон он! — воскликнула она через мгновения, возвращая мне его. — Вон там. Видишь, вдоль вон того оврага…

Да, пес был там. Я не заметил его с самого начала, потому что не ожидал, что он окажется так далеко. Сперва я отыскал его невооруженным глазом. При взгляде издали нельзя было сказать, что он бежит слышком быстро. Так, просто лениво трусит вперед, и все. Затем я навел на него бинокль, и у меня перехватило дыхание. Иногда приходится слышать восторженные разговоры о неподражаемой красоте бегущего оленя: по его шкурой перекатываются мощные мускулы, дающие выход неукротимой энергии. Этот же пес бежал быстрее любого оленя, и, похоже, это не стоило ему ни малейших усилей.

— Он ещё не совсем разогнался, — сказала девушка, стоя рядом со мной. — Обычно они развивают скорость до шестидесяти миль. Подожди, пока он загонит зайца… Вот сейчас! Теперь он уже по-настоящему возьмется за дело. Гляди!

Я почти забыл о её существовании, и с явным опозданием вспомнив об элементарной вежливости, хотел было передать ей бинокль. Она отказалась.

— Нет, смотри сам. Я все это уже видела. А я пока посижу и повыдергиваю колючки из туфель. Только ты мне скажи, когда он закончит.

Теперь я отчетливо видел и зайца. Огромный кролик удирал во весь опор, спасая свою жизнь, а за ним, вытянувшись в струнку, мчался огромный лохматый пес, и его длинная шерсть колыхалась волнами, а длинные уши развевались на ветру. Он бежал легко и свободно, и был похож

на призрак смерти, парящий над землей… Еще мгновение, и он настиг свою добычу, смыкая на заячьей шее мощные челюсти и одним движением ломая хребет. Я перевел дух и опустил бинокль.

Мойра взглянула на меня снизу вверх.

— Ну как? Уже поймал?

— Ага, — подтвердил я. — Поймал. Вот это да!

Она улыбнулась.

— Я же обещала тебе, что это будет незабываемое зрелище. — Ее улыбка померкла. — Вообще-то, это, конечно, жестоко, но, с другой стороны, таково уж его предназначение, правда? Для охоты на газелей и тому подобную живность, но вот только с газелями у нас здесь туговато. Ведь именно для этого он и появился на свет, если у него вообще была какая-то цель. Ведь не запретишь же ему охотиться, правда? Ведь это единственное, что он умеет делать. — Она надела туфли и протянула мне руку, чтобы я помог ей подняться на ноги. — Все, можно возвращаться к машине. Он тоже скоро вернется. А ты пока успеешь сварить кофе.

От еды она отказалась наотрез. Я вытащил из кузова грузовичка матрас и положил его на землю, чтобы ей было удобно сидеть, а сам принялся разжигать керосинку. Затем мы пили кофе и смотрели, как в небе над пустыней встает солнце.

Мойра первой нарушила молчание.

— Ты все ещё людишь её, — вдруг заговорила она, — ведь любишь, да? — Я бросил в неё сторону недовольный взгляд, и тогда она сказала: — Только не надо этих дурацких взглядов, красавчик. Ты знаешь, кого я имею в виду. Я видела тебя на ранчо, как ты глядел на нее. На ту снежную королеву.

— Она вовсе не…, - хотел было возразить я, но осекся.

— Что, не фригидная? — хохотнула Мойра. — Не смеши меня, красавчик. Уж я-то знаю, что на самом деле представляют из себя все эти грациозные, манерные дамы, берегущие свою добродетель, как зеницу ока и не позволяющие никому покуситься на нее.

У меня не было никакого желания обсуждать с этой девицей сексуальные достоинства и недостатки Бет, и поэтому я просто сдержанно сказал:

— Напрасно ты так, Мойра. Она замечательный человек.

— А как же, — согласилась она. — Но единственная проблема в том, что я терпеть не могу замечательных людей.

— Особенно после того, как они дали тебе от ворот поворот, — злорадно напомнил я.

Она хотела было что-то гневно возразить на это; но затем лишь усмехнулась.

— Ладно, может быть я и в самом деле отношусь к ней немного предвзято, — примирительно проговорила она, а затем вздохнула и привалилась ко мне. Как здесь все-таки замечательно. Будь моя воля, я бы осталась здесь с тобой навсегда. Интересно, сколько женщин до меня уже говорили что-то подобное своим мужчинам. — И немного помолчав, подавила: — Тебе вовсе необязательно клясться мне в любви. Просто я хочу знать… ты ведь будешь мил со мной, правда? Настолько, насколько позволят обстоятельства?