Ликвидаторы времени
Шрифт:
Первый из «наших» поединщиков уже вышел вперёд, но, оценив стать противника и, главное, его вооружённость, попытался повернуть назад. Я заметил, как фельдфебель взмахнул рукой. Грохнул винтовочный выстрел на одной из вышек и пленный боец рухнул на землю!
— Вы знаете, что так карают за трусость в любой армии мира! — возопил «глашатай».
Пленные же, осознав, наконец, что обратный билет в этой игре не предусмотрен, нерешительно затоптались на месте.
— Komm zu mir! — Шлосс ткнул пальцем в одного из бойцов.
Тот затравленно оглянулся на толпу,
Гефрайтор легко уклонился от атаки и сильно врезал «нашему» дубинкой по ягодицам.
«Сильный удар в область таза… Да ещё гвозди…» — как я и предполагал, «наш» на ногах устоять не смог и, вскрикнув, кубарем покатился по земле. Через несколько мгновений он попытался встать, но осел назад — ноги его не держали. Шлосс приблизился к нему, поигрывая своей «булавой». Внимательно посмотрел… И обрушил сильнейший удар на голову поверженного противника!
«Тварь! — пронеслось в моей голове. — Ведь ясно же, что наш не боец! Добивать-то зачем?!»
— Und das ist alles was sie tun k"onnen? [53] — довольно улыбаясь, спросил мясник у начальника лагеря.
Ответ я не расслышал, поскольку моё внимание привлёк столб пыли на дороге. «Вторая «колесница» возвращается? Нет. Слишком быстро для телеги, запряженной людьми… Скорее всего — машина». Единственное, что я уловил, что говорили что-то про «недочеловеков».
53
И это всё, на что они способны? (нем)
«Тевтон-разрушитель» тем временем предложил напасть на него сразу троим. Пленные, получив численное превосходство, приободрились и начали окружать его. Я краем глаза следил за поединком и прикидывал, что делать дальше.
«Наши» бросились на немца, правда, вразнобой и не очень умело. Бойца, бросившегося в ему в ноги, Шлосс встретил ударом колена в лицо, и одновременно отмахнул дубинкой по лицу другому. Не сказать, что он продемонстрировал высокое мастерство, но большой опыт уличных боёв чувствовался. Явно парень был на хорошем счету в «штурмовых отрядах». Третий нападавший обхватил немца сзади за талию и попытался оторвать его от земли. Хитрый взмах дубинкой за спину — и гвозди впиваются пленному куда-то в район поясницы.
«Гвоздь в почке — это кирдык!» — констатировал я про себя.
Шлосс, между тем, добил бойца, которого перед этим ошеломил ударом колена, и замер в горделивой позе под приветственные клики немцев и «хиви».
Постояв немного, «варвар-гладиатор» разразился речью, наполненной презрением к «трусливым свинособакам», боящимся выйти на честный бой.
«Ага, честный. Держи карман шире! Хоть бы палку какую дали… — думал я, разглядывая ефрейтора. — Да и светиться мне, ну совершенно не с руки…»
Похоже, что больше желающих выходить на бой не было и немцы собрались на экспересс-совещание, которое вскоре прервалось выкриком часового с вышки.
Начальник охраны встрепенулся и
В клубах жёлто-серой пыли ко входу в лагерь подъехала какая-то машина. Что за машина и кто в ней находился я не видел — мешали пыль и спины стоявших вокруг. Фельдфебель замер на проходе, прикрыв рот и нос носовым платком. Судя по его позе — к нам пожаловал кто-то важный…
Наконец мини-самум прекратился и из машины, оказавшейся «передком Круппа» (я разглядел характерную «морду») вылезли несколько человек и направились к начальнику лагеря. В этот момент Миша-танкист сместился в сторону и своей широкой спиной перекрыл мне весь обзор. Чертыхнувшись про себя, я ввинтился в толпу, стараясь пробраться вперёд.
«Мать моя, женщина!» — с трудом протиснувшись между людьми, я обомлел! Перед фельдфебелем, щеголяя новенькой эсэсовской формой, со скучающим выражением на чисто выбритом лице, стоял Тотен! Рядом с ним возвышался командир!
«Вот это номер!» — от радости сердце забилось сильнее, а губы сами собой расплылись в идиотской ухмылке. — Но неужели они просто заберут меня отсюда? — восторг сменился осознанием некоторой нелогичности ситуации. — Конечно, наглости и фантазии у мужиков хватит, но как насчёт расчёта?»
Тотен, меж тем, что-то сказал фельдфебелю, отчего тот вытянулся «во фрунт». До ворот было метров двадцать, и выражения лиц я видел плохо. Потом начальник лагерной охраны «отмёрз» и сделал приглашающий жест. Алик благосклонно кивнул и направился к воротам. Фермер же, выполнив классический поворот «кругом», пошёл к машине, за рулём которой я разглядел Бродягу, которого поначалу не узнал. По невероятной прихоти сознания в голове всплыла фраза из старой комедии: «Зачем Володька сбрил усы?»
…Когда мой друг вошёл на территорию, я разглядел у него в петлице знаки различия унтерштурмфюрера. Неудивительно, что «наш» фельдфебель-тыловик так тянется пред ним, несмотря на то, что лет на пятнадцать старше и начальник отдельного лагпункта. Несколько ранее по команде «старого служаки» один из «хиви» приволок из караулки лавку и поставил её в тени под небольшим навесом. Тотен, подойдя, брезгливо осмотрел её, стянул с руки перчатку и, смахнув с сиденья пыль, аккуратно сел.
Всё это время я пытался поймать взгляд Алика и, наконец, мне это удалось! Нас разделяло метров десять, не больше, и я ясно рассмотрел, что друг мне подмигнул.
Взгляд со стороны. Тотен.
Здоровенный, с голубя размером, комар пытался укусить меня в шею! Я отбивался от него прикладом винтовки, но всё время промахивался… Наконец он с налёту ударил меня своими лапами в грудь, я покачнулся, взмахнул руками… и проснулся. Док тряс меня за плечо, а откуда-то неподалёку доносилось то заунывное гудение, так похожее на вой гигантского комара.
— Давай, вставай! — Серёга был непреклонен. — В лагере, похоже, побудка. Будем в четыре глаза Тоху высматривать.