Лилии на ветру
Шрифт:
– И снова она права, – хохотнул Веласкес. – Мы уже собрали вещи, лапочка. Пара дней – и нас здесь не будет. Впрочем, как и тебя.
Волк издал почти человеческий стон. Сияние окутало зверя, и вскоре с песчаного пола силился подняться молодой мужчина.
– Приберешься здесь? А я пойду приготовлю новую собачку к ритуалу.
Посерьезнев, вампир, напоследок странно взглянув на Лилю, удалился.
– Убьешь его? При мне? – Ей едва ли не впервые стало по-настоящему страшно, и девушка вцепилась в руку Кости.
С силой оттолкнув ее, Лисовский молча перелез через ограду. Лиля, чудом не
Нет, она не обозналась. Это не классическая пентаграмма, неотъемлемый символ современных сатанистов. Перед ней кончик луча звезды псоглавого Инпу, божества, которого древние египтяне считали проводником умерших в загробную жизнь. А до того как пентагероном заинтересовались человеческие жрецы, им пользовались демоны, чтобы пробить путь из своего измерения в мир людей.
Арена располагалась прямо над вратами в библейский ад. И пока эти врата еще закрыты.
В то время как Лиля рассматривала «наскальную живопись», Костя, обмакнув пальцы в кровь, нарисовал на торсе умирающего оборотня красные знаки. Произнес слова призыва – и вырвал из груди парня сердце.
– Лилька, – окликнул Лисовский девушку, – лови!
В белом медицинском халате Иниго Веласкес сделал аккуратный надрез на грудной клетке дога, предварительно усыпив его перед процедурой.
Алхимик не одобрял излишнюю жестокость, особенно направленную на животных. Ежегодно вампир жертвовал сотни тысяч долларов на питомники, организации, выступающие против вивисекции – тестирования и опытов на животных. Он жаждал бы стать членом Гринпис или PETA [14] , но здравомыслие всякий раз останавливало его от неразумных поступков.
14
От англ.: People for the Ethical Treatment of Animals (люди за этичное обращение с животными).
Однако Иниго уступил своей страсти и встретился с одним из лидеров PETA. От чумовой дамочки, завещавшей после смерти свое тело на барбекю главным противникам в борьбе за права животных, Иниго был без ума и даже предложил обратить ее в вампира. Леди отказалась, мотивируя тем, что предложение поступило слишком поздно, когда она не так молода и не так красива, как раньше, и разочарованный Веласкес стер ей память.
Воспоминания о светловолосой защитнице животных, как всегда, навеяли на Алхимика тоску. Некоторое время вампир успокаивался и лишь затем вновь взялся за скальпель. Вынув собачье сердце, он дотошно осмотрел его в свете мощной электрической лампы и поместил в специальный раствор. Вдруг пригодится.
Стянув хирургические перчатки, Веласкес подготовил металлический ошейник с древними знаками подчинения. Затем открыл ноутбук и, убедившись, что деньги перечислили на счет, отдал по телефону приказ продолжать транспортировку товара. До рассвета четыре часа, масса времени, которое
Алхимик настороженно оглядел комнату. Так и есть. Словно марево в жаркий день, эфемерная фигурка струилась в паре шагов от вампира. Веласкес, делая вид, что не видит призрака, осторожно протянул руку за цветком. Резкий бросок – драцена разбилась о противоположную стену.
– Пошла вон! – оскалился вампир. – Достала!
Эфемерное тело гостьи мягко замерцало, приобретая более устойчивую форму.
– Любимый. – Девичий голос прошелестел опадающей листвой.
– Убирайся, – приказал Алхимик. – Я не хочу тебя видеть.
Рука потянулась за новым цветком, кактусом; хотя он и знал, что не причинит боль призраку, отказывать себе в желании пошвыряться предметами не мог.
– Любимый, почему ты со мной так? – укоризненно прошептала девушка и подступила ближе к мужчине.
Полупрозрачная рука, лаская, прошлась возле высокого лба вампира. Он, невзирая на то что физического контакта не было, брезгливо поморщился.
– Я слабею, любимый, – призналась гостья грустно. – Это потому, что ты не хочешь меня видеть, постоянно прогоняя.
– Вот и замечательно, – жестоко произнес вампир.
Эля права. В первые часы, когда пришла к нему со своей ненужной любовью, она была сильнее: казалась более живой и могла бросаться предметами. Веласкес даже струсил, представив, что убиенная девица не отцепится от него до конца жизни, пакостя и срывая сделки. Но к счастью, она быстро теряла краски, превращаясь в слабую, едва заметную тень. А на тени никто не обращает внимания. И все-таки ему хотелось скорее избавиться от приставучего призрака. И кажется, он знал, кто поможет усмирить не пожелавшую уходить на тот свет девку.
– Любимый, – обреченно простонала Эля, – помоги мне, ведь это я, твоя маленькая девочка!
Веласкес хмыкнул:
– Знаешь, сколько у меня таких маленьких девочек? – Он нарочно с презрением выделил «маленьких девочек». – Иди погуляй, не мешай мне.
Обиженный призрак растаял в воздухе. Но ручаться, что Эля покинула комнату, не стоило: она преследовала вампира, появляясь иногда в самые неподходящие моменты. Четырехсотлетний вампир до сих пор содрогался, вспоминая, как она появилась впервые, проявившись. Он тогда принимал душ. До конца не изжитые религиозные страхи напомнили о каре Господней и наказании за пролитие невинной крови. Веласкес прогнал неприятные воспоминания и сосредоточился на том, чьи приближающиеся шаги уловил его тонкий слух.
Лисовский ворвался в лабораторию с недовольной миной на лице.
– Чего так долго? – раздраженно поинтересовался Алхимик.
Тело собаки остывало, а он не любил копаться в холодных трупах, он ведь не некромант, не брезгующий останками любой свежести.
– Отводил нашу гостью в ее апартаменты. – Костя передал вампиру сердце оборотня и развернулся на выход.
– Постой, – окликнул его Алхимик. – Почему оно в песке? Теперь мыть придется.
– Это не я, это Макарова не удержала.