Лилия под дождем
Шрифт:
– Неужели все здесь так подозрительны к незнакомцам, или только ваша семья? Честно говоря, в тот момент, когда я зашел сюда, меня не интересовало ни кто здесь живет, ни что это за люди. Все, чего мне хотелось, так это укрыться от бури. Потом появилась миссис Уиткомб с винтовкой, и, должен сказать, она не произвела на меня впечатление беспомощной женщины.
Гидеон с трудом сдержал улыбку. Это было так похоже на его сестру. Без сомнения, она была права, когда говорила, что не нуждается в присмотре. Кроме того, этот человек показался Гидеону вполне приличным, он уже успокоился, и теперь
– В общем, помни, если у тебя появится мысль украсть что-нибудь у нее или еще каким-либо образом причинить ей вред, я об этом узнаю, и тогда берегись: я тебя выслежу и убью, – спокойно заключил он.
– Прекрасная перспектива, конечно, – сухо заметил Прескот. – Но уверяю тебя, что не намерен причинять зло ни миссис Уиткомб, ни ее семье. Я планирую поработать здесь несколько недель, а затем уйти.
– Хорошо. – Гидеон посмотрел на Прескота и, довольный собой, зашагал прочь.
Ну вот, сейчас он может отправиться к Тэсс. От этой мысли его сердце учащенно билось, и в то же время он испытывал странное чувство вины и ни за что на свете не хотел, чтобы его семья узнала о том, что у него на душе.
Когда Шелби женился на Тэсс, Гидеон знал ее как красивую, кокетливую женщину и не более того. Он был рад за своего брата – Шелби чувствовал себя счастливым с Тэсс. К тому же, она не была той, которую Гидеон представлял в роли своей жены. С годами она становилась все ближе и понятней ему, достойно пережила несчастия, обрушившиеся на нее во время войны, проявила себя сильной и рассудительной женщиной. И как-то незаметно Гидеон влюбился в нее.
Постепенно он стал замечать, что с нетерпением ждет каждого воскресенья, когда Тэсс привозила к ним на ферму Джинни. Он с радостью мчался к Тэсс, если в ее доме необходимо было что-то отремонтировать или сделать еще какую-нибудь работу. Гидеон постоянно думал о ней: хватает ли ей еды, хорошо ли она себя чувствует, не протекает ли от дождя крыша и так далее. Постепенно он стал думать о ней не только как о вдове своего брата, но как о женщине желанной и близкой ему, и эти мысли тревожили, смущали его, заставляли испытывать неясное чувство вины, но перед кем – этого он понять не мог.
После возвращения с войны Гидеон похаживал к одной вдове, которая жила на окраине Пайн-Крика. Но, не испытывая к ней настоящих чувств, перестал ее навещать. Когда его мать поинтересовалась, в чем же дело, он пожал плечами и сказал, что они не подходят друг другу. Наконец Гидеон признался сам себе, что ни одна женщина не сможет заменить ему Тэсс.
Однако он считал грешным делом домогаться жены своего брата, даже несмотря на то, что Шелби не было в живых. Будучи свободным, чтобы любить Тэсс и жениться на ней, он не видел возможности сделать это. Ему казалось, что своим отношением к ней он оскверняет память брата. Он даже допустил мысль, будто в глубине души желал смерти брата, чтобы получить его женщину…
На самом деле Гидеон очень любил Шелби. Они были погодки и дружили всю жизнь. Шелби занимал в сердце брата особое место, такое, какое не мог занять даже его лучший друг Уилл Уиткомб. Но как бы там ни было, сейчас Гидеон
И все же, что бы он ни подумал, желание видеть Тэсс при первой же возможности пересиливало все остальные мысли и чувства.
Итак, поговорив с наемным работником, Гидеон поторопил всю семью наконец отправиться в город. Он ехал быстро, как только позволил ему его мул. До города было всего лишь полторы мили, но его сердцу этот путь казался ужасно долгим и медленным. Когда они добрались до Мэйн-стрит, он всех высадил у главного магазина и проехал еще три квартала до дома Тэсс. Гидеон быстро привязал мула к забору и направился по дорожке к двери дома.
Этот дом, дом семьи Колдуэллов, конечно же, был самым заметным и красивым в Пайн-Крике. Отец Тэсс, владелец огромной хлопковой плантации за городом, до самой смерти считался самым богатым человеком в округе. Джордж Колдуэлл построил этот дом для своей обожаемой жены, которая не любила одинокую жизнь в деревне. Его непомерная любовь к ней отразилась в каждой линии этого двухэтажного величественного здания с широким парадным крыльцом. Гордостью особняка являлись шесть массивных колонн, на которых держался изящный балкон.
Навстречу Гидеону, шедшему по дорожке, из парадной двери выскочила маленькая белокурая девочка и бросилась к нему, надеясь, что он на лету ее поймает.
– Дядя Гидеон!
Гидеон заулыбался и подхватил на руки эту маленькую «динамо-машину», по-медвежьи обнял и уткнулся лицом в ее светлые густые волосы. Ее маленькое тельце казалось ему таким беззащитным, что у него от тоски защемило сердце. Каждый раз, когда он возился со своей племянницей, он ощущал горьковато-сладкую боль любви и потери. Джинни так дорога ему, будто была его собственной дочерью. Но при каждом взгляде на нее знакомые черты Шелби, которые так явственно проявлялись в лице Джинни, неизменно отрезвляли Гидеона.
– Что с тобой? – со смехом спросил он у нее. – Ты – маленькая девочка или дикая арканзасская кошка?
– Дикая кошка, – проворно ответила Джинни, открывая в улыбке свои жемчужные зубки и заразительно смеясь. – Так говорит бабушка Колдуэлл.
Тэсс, которая вышла вслед за своей дочерью и услышала ее ответ, укоризненно покачала головой:
– Джинни…
– Но это правда, мама. Она так говорит.
– Да, но я думаю, что бабушка не хотела бы слышать, как ты все время повторяешь эти слова, – увещевала ее Тэсс.
Джинни вздохнула.
– Это потому, что бабушка всегда хочет, чтобы я вела себя как леди. Мне больше нравится на ферме. Дядя Гидеон, можно я поеду к тебе?
Щеки Гидеона порозовели от смущения. Он посмотрел на Тэсс, но тут же отвел глаза в сторону.
– Да, конечно, ты знаешь, я был бы рад тебе, но, наверное, твоя мама не захочет, чтобы ты уезжала.
– Мы можем поехать вместе, – разумно предложила Джинни.
– Джинни, сейчас же замолчи. Не нужно приставать к дяде, – Тэсс подошла к Гидеону и поздоровалась с ним. – Не обращай на нее внимания, Гидеон. Как у тебя дела? – Она протянула руку и он пожал ее. – Я не ожидала увидеть тебя сегодня.