Лилия
Шрифт:
От первого брака у И.Н.Лилье были 4 дочери, из них две девочки-близнецы, и сын Николай.
Младшая дочь, Александра, в семье ее звали Сашенькой, была красивой, обаятельной и необыкновенно темпераментной девушкой с темными волосами. Она вышла замуж за польского офицера, у них родилась дочь. Позже, в эмиграции, Александра работала на фабрике.
В 1910 году первая жена Ивана Николаевича умерла.
Его младший брат Евгений (в 1893 году – «студент Императорского С.-Петербургского Университета») был обручен и готовился к свадьбе с Эдитой Берг, но в 1908 году скоро-постижно скончался после неудачно сделанной ему операции по удалению аппендицита.
Для Эдиты (Эмилии, Маргариты)
После смерти брата И.Н.Лилье оставил военную службу и принял на себя управление имениями, чем до этого занимался Евгений Иванович, который хорошо знал сельское хозяйство.
Иван Николаевич рассказывал своим близким, что часто видел во сне брата, который просил его жениться на Эдите Берг.
По прошествии некоторого времени Иван Николаевич сделал Эдите Ивановне предложение выйти за него замуж. Свадьба состоялась в мае 1913 года.
Жили дедушка с бабушкой до 1916 года в имении Барборово, куда как-то приезжал к сестре Аксель Иванович Берг, и где их посещал какой-то земской начальник из Витебской губернии по фамилии Кутузов (Алекс), брат которого служил офицером в Измайловском полку.
У Ивана Николаевича и Эдиты Ивановны было двое детей: сын Евгений и дочь Екатерина.
Н.И.Лилье был среднего роста, коренастым, симпатичным и очень галантным, особенно с женщинами, мужчиной, с усами и бородой. Он был великодушным, но, вместе с тем, безупречным в своих словах и поступках человеком.
Жизненными принципами Н.И.Лилье были:
В жизни можно потерять все, кроме чести.
Перед Богом все люди равны, поэтому ко всем нужно относиться с одинаковыми уважением и вежливостью.
Не суди других, тогда не будешь судим другими.
Дедушка был настоящим русским человеком, воспитанным в духе православия и свято верящим в бога, читал библию, часто ходил в церковь. Он был и хорошим сельским хозяином, умел ладить со своими крестьянами, хотя и знал, что они иногда обманывали его, но допускал это лишь в определенных пределах. Крестьяне, в ответ, уважали дедушку за справедливость и порядочность и всегда приходили к нему на помощь, если возникала в этом необходимость.
Поместья моего деда располагались в 20 – 30 км от городов. Хороших дорог тогда было мало, поэтому весной и осенью проселочные дороги становились иногда непроходимыми, несмотря даже на то, что в наиболее заболоченных местах из стволов деревьев на дороги укладывался наст. Плохие дороги делали транспортировку сельскохозяйственной продукции в течение нескольких месяцев в году невозможной.
На территории поместий росли, так называемые, «мачтовые» деревья с высокими и абсолютно прямыми стволами, которые очень ценились и использовались, в основном, для изготовления корабельных мачт. Летом и осенью в лесах было много ягод и грибов. В лесных озерах водилась разная рыба, но ее почти никто не ловил.
Мой дедушка любил лошадей и хорошо разбирался в коневодстве. Из Сибири он привез несколько лошадей выносливых пород и собирался их разводить в своих имениях для продажи.
Но сбыться этим, как и остальным, планам помешали первая Мировая и Гражданская войны.
В 1917 году Временное Правительство России призвало дедушку на службу в армию, позволив ему перед этим отвезти жену и сына в Оренбург к матери жены – Елизавете фон Берг.
В 1922 году дедушка, после поражения «белого движения», потеряв все свои имения, дома в городах и прииски на Урале, переплыл реку Буг и оказался в Польше, где занялся поисками своей семьи. Ему удалось вывезти из России лишь родовой герб, часть семейных документов и немного золотых монет.
В Оренбурге после 1917 года жить становилось все сложнее. У бабушки на руках было двое маленьких детей. Деньги быстро таяли, имения, другие семейные ценности были реквизированы советской властью. Религиозные чувства верующих подавлялись новыми правителями-атеистами. В 1921 году бабушка с детьми выехала в Германию, где 2 года прожила с ними в большом бараке лагеря для беженцев в Вюнсдорфе (под Берлином). В лагере было много палаток, в одной из них жил русский князь с дочерями – вспоминала тетя Катя. Здесь же, в лагере, были организованы школа и детский садик, куда, правда с большой неохотой, ходила и моя тетя. Из Вюнсдорфа бабушка часто ездила в Берлин, где жили две ее тети и многочисленные друзья. Чтобы выжить, Эдита Ивановна продавала свои фамильные драгоценности. Например, за половину серебряной ложки, на которой, как и на других столовых приборах, был выгравирован наш герб, можно было накупить столько продуктов, что их хватало на питание всей семье в течение недели. Однажды у нее украли часть золотых украшений, что практически лишало бабушку и детей единственного средства существования. Однако помощь родственников и друзей, а также «железная» сила воли бабушки помогли моим предкам в этих сложных условиях выжить. В 1922 году в Мариенвердере (Западная Пруссия) бабушка нашла свою сестру Дагмару, которая жила здесь вместе с тремя детьми и мужем, Адольфом фон Койслером, работавшим в одной из газет политическим обозревателем (редактором), и переехала со своими детьми к ней.
Дедушка, оказавшись в Польше, делал все возможное, чтобы найти своих родственников. Он постоянно печатал в польских и немецких газетах объявления о розыске, одно из которых прочитала Дагмара фон Койслер. И дедушка, после многих лет разлук и скитаний, наконец-то встретил жену, повзрослевшего сына и впервые увидел свою пятилетнюю дочь.
От первого брака две его дочери-близнецы умерли во время войны от тифа, сын Николай, которого дедушка очень любил, пропал без вести на фронтах гражданской войны, старшая дочь Валентина (Остроухова) была замужем и жила с семьей в Запорожье на Украине, а младшую дочь Александру и свою сестру Марию Николаевну дедушка, как только появилась возможность, взял к себе сначала в Варшаву, где он жил у своего друга (адвоката), а затем, в 1923 году, в Торн. Варшавский друг помог дедушке и его семье получить польское гражданство.
От государства дедушка начал получал на семью пособие по безработице (40 злотых), а бабушка получала по 20 злотых в месяц от евангелистской лютеранской общины. Половина денег уходила на оплату жилья, остальная часть – на еду (булка хлеба в то время стоила 20 грошей, 1 кг мяса – 1,5 злотых). Дедушка перебивался случайными заработками: в его возрасте найти постоянную работу было не просто. Бабушка «подрабатывала» в магазине разнорабочей. Кроме того, она вязала свитера и жакеты, расшивала подушки и скатерти, просиживая иногда ночи напролет, чтобы вовремя выполнить заказ. Если она находила учеников, то давала уроки русского языка.