Лиловый (Ii)
Шрифт:
Квартирка у нее была маленькая, всего две комнаты, и тоже будто в стиле давно ушедшего времени, и после королевского беспорядка Корвина, к которому Леарза успел привыкнуть, выглядела особенно опрятной. Они вдвоем неловко толклись на кухне, потом пили кофе с печеньем, наконец перебрались на тот самый диван; Эннис действительно залезла на него с ногами и обняла подушку, а Леарзе не сиделось, он вскоре поднялся и подошел к книжным полкам напротив, принялся рассматривать стоявшие на них вещи.
– - Давно ты
– - спросил он.
– - Несколько лет, -- сказала Эннис.
– - С тех пор, как начала учиться на врача. Моя семья живет на Сиде, в Квинлане. Это милый усадебный район, очень старый, совсем маленький. Он построен в узкой длинной долине, на берегу морского залива.
– - Профессор Квинн говорил как-то, что твоя мама -- его младшая дочь...
– - Верно, -- улыбнулась она.
– - Дедушка и сам когда-то жил в Квинлане, и там до сих пор живут все мои родственники: дядя и две тети с семьями.
– - А бабушка?
– - вырвалось у Леарзы; его вдруг осенило, что если у профессора Квинна есть дети и внуки, то должна была быть и жена.
– - Бабушка умерла, когда я была еще маленькой, -- сообщила Эннис; лицо ее сохранило свое безмятежное выражение.
– - Она тоже работала в научно-исследовательском институте, но она была физиком по образованию. Во время очередного их эксперимента что-то пошло не так, и вся лаборатория взлетела на воздух. Такое иногда случается.
– - ...Прости.
– - Да ничего, я ведь почти и не помню ее.
Леарза смолчал и отвернулся к полке; спокойствие Эннис в очередной раз напомнило ему о том, что ему никогда не нравилось в обитателях Кеттерле.
Тут взгляд его упал на двухмерную фотографию в рамке, стоявшую между кошачьей статуэткой и вазочкой.
– - Это... ты?
– - спросил Леарза, бездумно протягивая руку.
– - А... да, -- отозвалась девушка.
На фотографии изображены были трое; взрослые люди, мужчина и женщина, держали на руках крохотного совсем ребенка, годовалого, быть может. Оба счастливо улыбались; ребенок потешно раскрыл рот.
– - Это бабушка с дедушкой, -- сказала Эннис.
– - Они тогда еще жили с нами в Квинлане. Это было незадолго до того, как бабушка погибла. Дедушка очень тяжело переживал ее смерть, не мог больше оставаться в доме, в котором они счастливо прожили много лет, а тут как раз разведчики обнаружили Венкатеш, и он уехал... а когда вернулся, то предпочел оставаться в ксенологическом.
Леарза потерянно молчал, рассматривая людей на фотографии. Взрослая женщина чем-то определенно была похожа на саму Эннис, с такой же открытой и доброй улыбкой на лице. Муж ее держал обеими руками ребенка, выставив перед собой, словно дорогой приз, а она положила ладонь на его локоть.
Леарза по-прежнему стоял спиной к ней и не видел, что улыбка сошла с ее усталого лица; Эннис опустила
– - Я знаю, ты думаешь, что мы такие бесчувственные, -- тихо добавила она.
– - Что мы столь равнодушны к чужой смерти, -- да хоть бы и к своей собственной, -- что продолжаем улыбаться, кажется, даже на похоронах. Но понимаешь... это
наш
способ справляться с горем и болью. Тоже, наверное, неидеальный... не думать о плохом, не плакать, закрыть все в самом потайном уголке сознания и никогда не возвращаться, только наедине с собой, по ночам.
– - Извини, -- глухо отозвался Леарза.
– - Я дурак.
***
Описать, какое произошло столпотворение после случившегося, одними словами было бы невозможно. Гомон людских голосов достигал небес; сперва пораженные вестью о неудавшейся попытке убийства, теперь уже они и не вспоминали ни об убийстве, ни о самом Кандиано, который с того момента исчез из Централа навсегда, и даже говорить о нем стало неприличным (Витале Камбьянико расстроен был тем, что обоих братьев Наследник попросту проигнорировал, но ничего не мог поделать с этим).
Все только и говорили в тот день, что о таинственном инопланетянине, который скрывался среди бездушных, да еще и пробрался во дворец самого Наследника. Хотя сам Фальер и все сопровождавшие его давно ушли, никто никак не хотел расходиться с площади, и только двоюродные братья Моро и Дандоло, обеспокоенные судьбой своего старшего товарища, кое-как выбрались из толпы, почти бежали по пустым улицам.
– - Несчастный упрямец, -- воскликнул Тео, оглядываясь.
– - Что теперь с ним будет!
– - Я думаю, его отправят в один из уединенных монастырей в степи, -- ровно отвечал Виченте, -- Наследнику не нужна его смерть, если ты этого боишься. Смерть может сделать его мучеником за истину. К тому же, видел ты, как потрясен был случившимся Мераз? Боюсь, этим они действительно сломали его. Теперь он будет преданно служить Фальеру, потому что милость Наследника поразила его в самое сердце.
– - Да черт с ним, с Меразом!
– - отмахнулся Теодато.
– - ...Силы небесные! Они действительно все это время были среди нас! А ты смеялся надо мной!
– - Кто мог подумать!
Теодато замедлил шаг и рассмеялся, запрокинув голову; Виченте тоже вынужден был притормозить, оглянулся на него, нахмурился.
– - Ну, чего ты радуешься? Погоди, еще неизвестно, что будет дальше. Этот Фальер может взять и решить, что инопланетян нужно прогнать к чертовой матери.
– - Да ведь он объявил во всеуслышание, что хочет, чтоб этот Касвелин был их официальным представителем, -- возразил Тео.
– - Значит, между нашими цивилизациями установятся дипломатические отношения.