Лиловый (Ii)
Шрифт:
Холодная паутина предстала перед ним, как обычно, и тонкие пальцы осторожно принялись перебирать еле видимые узелки. Будущее неуловимо... изменилось; все, казалось бы, было в пользу Анвина, но в то же время что-то беспокоило его. В комнате стояла абсолютная тишина, люди будто даже затаили дыхание.
Огромная красная звезда продолжала медленно пульсировать перед его внутренним взглядом.
Наконец Наследник поднял веки и взглянул на своих советников; все они терпеливо ждали, когда он скажет свое слово.
– - Не все случилось так, как я этого хотел, -- произнес он.
– - Однако у нас
– - Это означает, -- медленно, осторожно сказал Тегаллиано, -- что между нами и инопланетянами началась война.
– - Да!
– - почти воскликнул Наследник.
– - Но на самом деле она просто не заканчивалась, друзья мои. Наши далекие предки, ведомые Арленом, вынуждены были отступить, но теперь
мы
не отступим. Эти люди сильно просчитались, если сочли нас легкой добычей. У нас есть теперь оружие, которое остановит их... продолжайте проверять закованных, Тегаллиано, днем и ночью, наверняка среди них есть и другие разрушители.
Тегаллиано молча кивнул и вышел следом за Традонико. Отправился выполнять поручение и Зено; Фальер знал, что эти люди справятся со всем безукоризненно.
Не более получаса прошло с этого момента; люди собирались на центральной площади, многие уже наслышаны были о гибели искусственного человека, а кое-кто догадывался и о более серьезных делах. Сам Реньеро Зено вышел вперед в сопровождении двоих из своих самых опытных людей, и в наступившей тишине голос его разнесся далёко, оповещая их о начале страшного времени.
Теодато Дандоло присутствовал в собравшейся толпе, он смотрел на старика, вытянувшись на носочках, нервно хрустя костяшками пальцев, едва дослушал сказанное и буквально бросился назад, к себе домой; он ворвался в холл, в котором по-прежнему сидели спасенные им люди, они встревоженно вскинулись ему навстречу, дверь за ним захлопнулась, заставив вздрогнуть напугавшуюся женщину. Теодато обвел их темным взглядом и тихо как-то сообщил:
– - Они открыли охоту.
18,53 пк
Безжалостные небеса извергали на распростертую землю потоки воды. Дождь никак не кончался; сколько времени прошло с тех пор, как светило солнце?.. Листья на деревьях пожухли и сделались коричневыми, непрекращающаяся сырость медленно убивала все живое. Пахло гнилью.
– - У нас нет другого выхода, -- сказал Морвейн.
Они стояли, все одетые в одинаковые темно-синие мантии, и руки у Бела были все в крови. Они рисковали своими жизнями, пытаясь вытащить раненного в живот Донелли, но это были напрасные усилия, они выбрались из захваченного храма, только к тому моменту Донелли уже был мертв. Не заметив этого, они продолжали волочь безвольное тело, им казалось, рана не настолько серьезная; когда Бел Морвейн осторожно положил товарища на траву, они выяснили, что спасать его поздно. Глаза у Морвейна были немножко
Каин опустил взгляд. Его собственные руки были перепачканы, но это не очень его интересовало. Некогда было и думать о таких вещах.
– - Мы не справимся, -- возразил Хоган.
– - Ты с ума сошел, Морвейн. Нас всего шестеро, мы утратили связь со станцией, помощи ждать неоткуда. Мы только бессмысленно пожертвуем собой и ничего не добьемся, проще сразу совершить самоубийство, если ты так рвешься умереть.
– - Если боишься, -- оскалился тот, -- оставайся здесь. Отыскивай своих, скорее всего, вас заберут на станцию. Чем меньше отряд, тем легче пробраться туда.
– - Ничего я не боюсь!..
– - Мы не можем так просто отправиться туда, -- осторожно напомнил Ольдрен.
– - Мы должны согласовать это с Лексом, ну хотя бы с Квинном или Касвелином.
– - Я что-то не заметил, чтобы у нас была такая возможность, -- невозмутимо сказал Каин, оглядываясь. Люди были чертовски уставшими; они держали оборону храма Дарамсатту четверо суток, все это время вынужденные сражаться почти без перерывов, и все-таки виджалиты одолели. Конечно!.. Попробуй выдержи осаду, когда эти психи карабкаются на стены, будто обезьяны, и все им нипочем, а одолеть их можно, только если совершенно уничтожить, сжечь дотла. На глазах Каина они вставали из мертвых: он отрубал руки, ноги, и даже будучи лишенными всех конечностей они пытались убить его, а отсеченные головы клацали зубами. Зрелище не для слабонервных! Ничего удивительного, что Хоган сдал, он никогда не отличался смелостью.
– - Некогда, -- отмахнулся Морвейн. Вода текла по его лицу, понемногу смывала кровь с рук.
– - Надо действовать. Мы не дети, чтобы во всем оглядываться на старших! Ну, кто идет со мной?
Но оставаться никто не пожелал. Даже Хоган, морщась, согласился на это, и так решение было принято.
Холод пробирал до костей, тем хуже оттого, что все они промокли до нитки. Никто не обращал внимания; Бел Морвейн шел первым, его высокая фигура скользила между ветвями в темноте. Каину темнота помехой уж точно не была, он уверенно шагал следом, за ним пробирались Эохад и Финн, последними шли Ольдрен и Хоган. Шесть человек; пусть в этот раз они пустят в ход любое оружие, какое им доступно, и не будут сторожиться, потому что уже все равно... Ману проигрывает; он проигрывает прямо теперь, в эти мгновения, если Дарамсатту захвачен, остается только Венкатраман. Когда виджалиты сломят и эту последнюю защиту, гроб Ману окажется в их власти, и, -- Каин был уверен, -- они не задумаются, прежде чем разбить хрусталь.
Они совсем не говорили об этом в последние дни и мало думали, но Каин знал и то, что это они своими собственными руками все разрушили. Произошедшее стало их виной. Что чувствует теперь Эохад?.. Скорее всего, тоже старается и не вспоминать о ней. Иначе недолго и с ума сойти.
Связи по-прежнему не было. Радиационный фон заметно усилился, находиться на орбите было уже небезопасно; какие-то помехи чудовищно искажали сигнал. Они отбились от своих, но подозревали, что оставшихся на планете разведчиков будут подбирать одного за другим, -- всех, кого найдут. Кого не найдут... для тех уже будет поздно.