Лиловый (Ii)
Шрифт:
– - Не знаю, -- пожал плечами Леарза.
– - Я и не думаю. Так проще... все люди умирают, не сегодня, так завтра, и какая разница?
– - Со мной все понятно, но ты? У тебя ведь был шанс сбежать и выжить, но ты все равно предпочел остаться.
Леарза негромко рассмеялся.
– - На моих руках чужая кровь, Тео. Я принял неправильное решение, и погибли мои друзья; теперь я продолжаю убивать, и буду убивать до самого конца, так что моя смерть будет только справедливой. Не смерти нам с тобой следует бояться, ведь и ты ведешь людей к гибели, словно мифический дьявол.
Луна серебрила
Теодато, не оборачиваясь, направился к двери: там ожидал его Нанга, холодное будущее, о котором не хотелось думать. Руосец смотрел ему вслед; Тео не знал, что в светлых глазах Леарзы в тот момент было какое-то странное выражение.
***
Люди провожали его взглядами, но никто не сказал ни слова. Руосец выглядел уставшим, одет был, словно какой-нибудь закованный, сам, завидев Тегаллиано, подошел к нему и спросил:
– - Где господин Фальер? Что, еще спит?
Поскольку рассвело совсем недавно, Тегаллиано даже растерялся и не знал, что сказать. Заметив его замешательство, Леарза словно удивился:
– - Как, и никаких приказов не было? Вы хоть знаете, что происходит? Нет? Да это же ваша прямая обязанность, господин Тегаллиано! Отчего вы все свое свободное время проводите здесь, когда в кварталах бездушных неспокойно? Вы бы хоть своих людей спросили...
И так, введя Тегаллиано в полнейшее замешательство, руосец невозмутимо поднялся в библиотеку. Фальер в действительности еще спал беспокойным, тяжелым сном, с трудом задремав только под утро, и Леарза в самом деле прекрасно об этом знал, потому свободно уселся прямо на столе и закурил свою электронную сигарету, пуская тонкие завитки дыма к потолку.
Наследника будить никто не решился, и у Леарзы было достаточно времени. Наконец, впрочем, дверь открылась, и невыспавшийся, с помятым лицом Фальер шагнул в библиотеку. Увидев Леарзу, он резко остановился: никто не предупредил его о возвращении руосца.
– - Наконец и вы, -- спокойно сказал тот.
– - Я замучился ждать, когда вы проснетесь. Видимо, мой Дар еще далек от совершенства; я был уверен, что, когда вернусь, вы уже отдадите все необходимые распоряжения, Фальер. Вы, кажется, сочли это излишним?
– - Что именно?
– - осторожно уточнил Наследник, которому в эти моменты ничего так не хотелось, как того, чтобы проклятый руосец провалился сквозь землю. Положение у него было щекотливое: он понимал, что придется очень изворачиваться, чтобы не открыть, что он не видит ничего из того, о чем ему намекает Леарза.
– - Так ведь в кварталах бездушных зреет бунт, -- с прежней невозмутимостью сообщил ему руосец.
– - Я несколько дней провел там, слушая, что говорят люди; слишком многие недовольны новыми условиями труда, и есть смутьяны, которые во всем обвиняют аристократию. Я полагал очевидным, что мы не можем сидеть сложа руки, необходимо предпринять что-то... но, кажется, я неправ?
Фальер побледнел и сам знал об этом. С трудом ему удалось взять себя в руки.
– - Нет, вы правы, Леарза, -- сказал он.
– - Я и сам не был уверен, когда именно стоит предпринять
Руосец медленно улыбнулся:
– - Да, я вижу, вы все еще проверяете меня. Это тоже правильно, я согласен. Решения таких людей, как мы с вами, непросто предугадывать.
– - Возможно, -- тускло отозвался Фальер, все еще под впечатлением от новостей.
– - Что же, если вы простите меня, я должен отдать распоряжения своим людям.
И он вышел; он не видел уже, как выражение лица Леарзы сменилось, и тот нахмурился.
Давно уже ожидавшие приказов люди пришли в резкое оживление; по дороге из библиотеки Фальер лихорадочно думал о том, что предпринять, и наконец сделал свой собственный выбор. Солгал руосец или нет, знает он правду или нет, а только дольше бездействовать нельзя, и пренебрегать даже сомнительными предупреждениями -- тоже.
Потому, едва войдя в круглый холл, в котором собрались почти все советники, Марино Фальер объявил:
– - Хватит ждать! Традонико, ваши люди готовы? Тегаллиано? Завтра же начинаем операцию по уничтожению космической станции врага! Для начала возьмите на корабль Виппону или Кестеджу, -- рисковать Меразом теперь, когда он остался единственным достаточно сильным разрушителем, мы не можем.
– - Так точно, господин Фальер!..
– - Традонико от неожиданности только что не подпрыгнул; Тегаллиано помедлил, продолжая с беспокойством смотреть на Наследника.
– - Что касается кварталов бездушных, -- добавил тот, взглянув на него в ответ, -- отправьте туда людей. Необходимо пугнуть их. Напомните об угрозе, которая висит над нами всеми, объясните, что нынешние условия -- временны, все это будет отменено, как только мы разберемся с Кеттерле.
– - Как скажете, господин Фальер, -- произнес и Тегаллиано.
***
Новости разнеслись по городу, словно пожар. Не прошло и двух дней, но все уже знали, что нескольких рабочих задержали и посадили в карцер за "смутьянство", а другим уменьшили плату. На третий день к вечеру людей сгоняли на площади, где управляющие произносили речи, объясняя, что тяжелое положение на планете -- не навсегда, как только они закончат войну с инопланетянами...
Это слово стало чем-то вроде красной тряпки.
Между тем по рюмочным и бакалеям, где собирались женщины, разлетались другие слухи, люди заговорили о таинственных аристократах, тех самых, которые хотели добиться равноправия между собой и бездушными, кто-то утверждал, что они здесь, скрываются в кварталах закованных, кто-то даже заявлял, что видел их.
Орсо Кандиано почти ничего не предпринимал для этого. Теодато выдвинул такой план; Кандиано, подумав, согласился. Теодато объяснил, что люди давно ждут чего-то подобного и сами легко все додумают, достаточно подать им повод, и потому по его указаниям Нанга, Гвана, Тлапака и остальные начали распространять эту сказку, туманно намекали на свое знакомство с "осужденными на смерть героями". Они даже не говорили ничего определенного о целях этих героев; люди действительно все придумали себе сами. Все чаще стало звучать волшебное слово "равенство". Мало кто в самом деле понимал, что это такое и как это будет, но оно казалось им красивым.